Самые темные дороги

– Да, детка, мы с тобой. Ты всегда говорила, что хочешь отправиться в Лос-Анджелес, верно? Ты говорила, там можно будет все начать сначала. Ты говорила, что это будет классно. Но ты же не думаешь, что сможешь в одиночку управиться со всеми делами в Калифорнии, правда? Дитя с рабочей окраины в глуши Британской Колумбии? Что ты знаешь? Я тебе понадоблюсь, крошка.

Что-то в его тоне пугает ее.

Он переключает передачу и трогается с места. Жаркая энергия волнами исходит от него.

– Куда мы едем?

– Я должен доставить груз чистого белья в «Карибу-Лодж». А тебе нужно побеседовать с папочкой. Потом ты снова найдешь Эша Хогена и скажешь ему, чего ты хочешь.

– Прямо сейчас? Сегодня?

– Прямо сейчас. После того как я доставлю груз, я завяжу с этой паршивой работой. Когда мы получим деньги, я уволюсь отовсюду. Мне больше не понадобятся эти долбаные контрактные подряды. Мы сядем на автобус, приедем в Калифорнию, и все будет хорошо.

Он широко улыбается. Мышцы его руки и шеи туго натянуты, накачанные адреналином. Он перевозбужден.

– Не понимаю, почему тебе нужно работать на прачечную, если ты столько зарабатываешь на контрактной работе, – говорит Уитни.

– Ну да. Я немного погорел на одном деле, куда вложил свои деньги. – Он снова бросает взгляд на нее. Уитни становится тревожно от того, что она видит в глазах Тревора. Они сияют маниакальным светом. – Поэтому будет хорошо убраться подальше отсюда. Начать все сначала.

У нее возникает ощущение, что он хочет бежать от чего-то… или от кого-то. И не было ли то «неудачное дело» связано с наркотиками?

К тому времени, когда они приезжают в Клинтон, в кабине играет громкая музыка. Пока Тревор пьет на ходу холодное пиво и его настроение резко улучшается, Уитни начинает все больше нравиться эта идея. Тревор прав. Ей всегда хотелось увидеть Лос-Анджелес и попробовать там свои силы. Бульвар Голливуд. Лучезарное солнце и тепло. Бикини и шорты. Может быть, для начала поработать официанткой возле пляжа. Там, где можно увидеть кинозвезд и множество красивых людей. Будет здорово, если Тревор окажется рядом. И не нужно беспокоиться ни о каком ребенке. Свобода манит к себе.

Уитни откидывается на спинку сиденья, отбирает у Тревора пивную банку и делает большой глоток, наслаждаясь взрывом пивной пены во рту.

– Эй! – Тревор выхватывает у нее банку.

Уитни улыбается:

– Теперь не стоит беспокоиться о ребенке, верно? Я могу пить, сколько захочу.

Он ухмыляется: