Самые темные дороги

Эш мог развестись, но не стал изгонять из своей жизни воспоминания о Шоне и об их супружестве. Ребекка покачала головой и перешла к следующей фотографии. Эш с двумя карельскими лайками и сотрудником заповедника в форменной одежде сидел на корточках перед массивной тушей усыпленного гризли. Медвежьи когти были такими же длинными, как человеческие пальцы. На другом снимке Эш стоял рядом с усыпленным кугуаром, а рядом снова находились его собаки. Это, как она поняла, был его вариант охотничьих трофеев. Не считая того, что он выпускал этих животных на волю подальше от людей, столкновение с которыми и было причиной их неприятностей.

Ребекка допила кофе и доела круассан. Продолжая жевать и держа в ладонях еще теплую кружку, она подошла к следующей фотографии и вздрогнула.

Эш с ее отцом на рыбалке. Примерно в то время, когда Эшу было четырнадцать лет. Ребекка сама сделала этот снимок. Она тоже была там, вместе с ними. Кровь застучала у нее в ушах, пока она смотрела на своего отца. В желудке образовалась сосущая, болезненная пустота. Горечь утраты. Ощущение усиливалось, пока она рассматривала его загорелое, обветренное лицо. Она резко выдохнула и посмотрела на следующий снимок.

Снова ее отец. Он гордо стоял в парадном мундире, при всех регалиях: красная саржевая куртка, высокие коричневые сапоги, бриджи для верховой езды, офицерский поясной ремень с плечевым ремешком и стетсоновская шляпа. За ним развевался красно-белый канадский флаг. Снимок был сделан на одном из ежегодных парадов в День Канады в Клинтоне.

Эш сохранил его. Почему?

Ребекка поставила кружку на стол и взяла фотографию в рамке. Чувства омывали Ребекку со всех сторон, образуя сложную смесь боли и вины, любви и утраты. К глазам подступили слезы, и теперь, в одиночестве, Ребекка не стала удерживать их. Она вообще не смогла бы этого сделать. Ей так не хватало отца. Она так тосковала по нему. Знать, что он навсегда покинул этот мир…

– Ты можешь забрать эту фотографию.

Она перевела дыхание и обернулась. Эш стоял в комнате.

– Я… я не слышала, как ты вернулся. – Ребекка сконфуженно вытерла слезы. – Ты сохранил ее, – добавила она, глядя на фотографию. Это было глупо; доказательство находилось у нее в руках. Эш явно был человеком, который хранил воспоминания. О своей жизни, о своей жене, об отце Бекки. А Ребекка ничего не сохранила. Она целенаправленно избавилась от всего, что напоминало о старой Бекке Норд, сельской девчонке с мальчишескими ухватками, которая любила ездить верхом и помогала матери копать темную землю в огороде, работала ассистенткой ветеринара и свято верила, что выйдет замуж за Эша Хогена и тогда у нее будет много животных и свой сад с огородом.

Вместо этого она стала полицейским. Детективом, расследовавшим коммерческие преступления в мире высоких технологий, а не обычным провинциальным копом, как ее отец. Женщиной, жившей в стерильной квартире и неспособной полностью довериться какому-либо мужчине. Или провести хоть какое-то время со своим одиноким отцом. Что с ней случилось?

Присутствие Эша давило на нее; безмолвные вопросы тяжело висели в воздухе.

– Возьми ее, – повторил он. – У меня есть другая, почти такая же.

Ее пульс участился, но она аккуратно поставила фотографию на полку.

– Все в порядке, она твоя. У тебя есть причина для этого. – Ребекка еще секунду смотрела на фотографию, прежде чем повернуться к Эшу. – Но что за причина, Эш? Почему ты хранишь снимки моего отца?

– Я тоже любил его. Вообще любил твоих родителей.

– Да, я знаю. – Ребекка посмотрела на него. – А как насчет твоих родителей? Здесь нет их фотографий.

Он грустно улыбнулся. Улыбка изменила его лицо и подействовала на Ребекку как тычок под дых.

– Я предпочитаю твоих предков.

– Почему? – допытывалась она.

– Ох, ты же знаешь моих родителей. Холодные люди, поборники жесткой дисциплины. – Он пожал плечами. – Когда я был маленьким, мне часто хотелось перебраться к вам домой и стать приемным сыном в вашей семье. – Его губы изогнулись в насмешливой улыбке. – Я даже взял к себе Гризли, когда увидел, как он бродит возле пруда, потому что он очень похож на старого пса твоей матери. Я просто не мог оставить его там.

Ее сердце гулко стучало в груди. Ребекка глубоко заглянула ему в глаза и внезапно увидела мальчишку, которого когда-то знала. И подростка. Она снова почувствовала то, что испытывала в одиннадцать, двенадцать, четырнадцать и шестнадцать лет. Слезы снова подступили к глазам, и она поспешно отвернулась. Это было уже слишком.

– Возьми ее, Бекка. – Он снял с полки фотографию в рамке и отдал ей. – Все фотографии Ноя сгорели при пожаре. Тебе нужно иметь что-то, напоминающее о нем. Пожалуйста, храни ее у себя.

Ребекка снова посмотрела на своего отца в форменной куртке из красной саржи. Он выглядел таким гордым. Капрал Ной Норд. Ребекка кончиками пальцев прикоснулась к его лицу. Чего бы она ни отдала, лишь бы снова обнять его, еще раз увидеть его суровое морщинистое лицо! Она судорожно вздохнула.

– Спасибо, – прошептала она. – Я сохраню ее.

Глава 21