Самые темные дороги

Ребекка вошла в «Лось и Рог» и увидела Эша, сидевшего в кабинке у окна рядом с жилистым пареньком с кожей цвета лесного ореха, высокими скулами и гладкими иссиня-черными волосами. Солли в фартуке о чем-то болтала с ним.

Заметив приближение Ребекки, мальчик замер и уставился на нее. В его глазах читалось тревожное предчувствие.

– Привет, ребята, – с улыбкой сказала она. Это далось не без усилия, но она хотела успокоить Рикки Саймона. Ей понадобится его добровольное сотрудничество.

Перед Рикки стояла тарелка с недоеденными овсяными блинчиками, половиной сардельки и беконом, щедро сдобренными кленовым сиропом. Бутылочка сиропа стояла на столе рядом с тарелкой.

– Доброе утро, Бекка. – Солли смерила Ребекку взглядом. – Что тебе принести? Эш заказал полное специальное меню для ранчеров.

Ребекка осознала, что сильно проголодалась.

– Спасибо, Сол, мне то же самое. И большой кофе.

– Само собой. – Солли отошла в сторону, и Ребекка опустилась на стул напротив Эша и Рикки. За морозными узорами на окнах ветер гнал снежные порывы, мешая утреннему уличному движению, если это заслуживало такого названия.

Ребекка достала из сумочки записную книжку, карандаш и маркеры, когда Эш обратился к Рикки:

– Это сержант Бекка Норд, дочь Ноя.

Ребекка подняла глаза и еще раз улыбнулась.

– Эй, Рикки, Эш сообщил мне, что вы с Тори можете помочь с кое-какой информацией.

Он смотрел на нее с настороженностью маленького дикого зверька. Его тело было напряженным, как будто он в любой момент был готов сорваться с места.

Ребекка раскрыла записную книжку.

– Я собираюсь помочь тебе пройти через это, понимаешь? Никто не хочет неприятностей для тебя. Если ты расскажешь мне все, что знаешь, то я постараюсь оградить тебя от любых неприятностей. Ты понимаешь?

Взгляд Рикки переместился на Эша. Он как будто спрашивал: «Она серьезно? Я могу ей верить?»

Эш кивнул.

Ребекку поразила эта безмолвная связь между Эшем и подростком. На короткий момент она представила Эша в роли отца. Человека, который потерял собственного ребенка и страдал от отчужденности последние двадцать лет. Она собралась с силами и переоценила свои текущие представления о нем. Возможно, он по шею увяз в преступлениях, совершенных вокруг Уитни Ганьон, но вчера вечером он не пытался убить Тори Бартон и Рикки Саймона. Он спас Рикки вчера и пытался спасти его прямо сейчас.

Теплота и сочувствие сдавили грудь. Ребекка покашляла, пощелкала ручкой и огляделась по сторонам. Стулья в кабинках имели высокие спинки, а соседние отделения пустовали. Шумный говор, доносившийся из ресторана, должен был послужить гарантией от подслушивания.

– Рикки, – тихо сказала Ребекка. – Ты можешь шаг за шагом рассказать мне, что произошло в тот вечер, когда сгорел дом моего отца?

Рикки повертел в руках ножик и кивнул.

– Начни сначала. С того момента, как вы решили поехать туда.

Еще один нервный взгляд в сторону Эша.

– Мы с Тори хотели украсть немного браги у старика… Ноя, из его сарая. Я знал его привычки. Знал, что он вечером носит дрова в дом и больше не выходит на улицу. Поэтому мы ждали на гребне холма, пока он выйдет.

Рикки замолчал, пока Ребекка вела записи в своей книжке.

– Продолжай, – бесстрастно сказала она.

Рикки пересказал ряд событий, которые видели и слышали они с Тори.

– Ты уверен, что это был ружейный выстрел?

– Да. Звук был именно такой.

Ребекка сделала пометку в своей книжке.

– И ты уверен, что у того снегохода был четырехтактный двигатель?

– Черт, это точно. Я знаю разницу. Судя по звуку, это был отличный новый двигатель: легкий старт, хороший глушитель.

– Ты раньше видел этот шлем или этот снегоход?

Он покачал головой.

Солли принесла еду, и все замолчали. Она посмотрела на них, как будто что-то почувствовала.

– Все в порядке?

– Все хорошо, – с деланой улыбкой отозвался Эш.

– Зовите, если что понадобится. – Солли взглянула на записную книжку и маркеры на столе, но ничего не сказала.

Ребекка потянулась за кофе и отпила глоток. Эш принялся за свой завтрак, но она явно хотела закончить, пока свидетель давал показания.

– Почему ты не позвал на помощь, Рикки?

– Я был слишком испуган. Он… ваш отец… уже умер. Это точно. А меня уже сажали раньше. Я не мог… я…

Она кивнула:

– Все понятно. Эш объяснил мне твое положение дел.

Плечи Рикки облегченно поникли, глаза наполнились слезами. Явно смущенный, он быстро смахнул их. У Ребекки сложилось впечатление, что Рикки Саймон никогда не плакал, во всяком случае перед другими людьми. Ему было очень тяжело.

– Ты отлично справляешься Рикки, – заверила она. – Спасибо тебе.

Он сглотнул и потер невидимую точку на столе.

Ребекка разложила перед Рикки цветные маркеры и листы белой бумаги.

– Пусть красный маркер будет оранжевым, – сказала она. – Ты можешь изобразить рисунок на шлеме и раскраску на снегоходе?

Рикки закусил губу и взял черный маркер. Ребекка и Эш ели, наблюдая за быстрыми движениями его рук. Потом обменялись взглядами. Парень рисовал очень хорошо; у него явно был талант к этому.

Рикки подтолкнул к Ребекке законченную работу.