Самые веселые завийральные истории

Водяной заворочался и открыл глаза. Увидев, что вытворяет мамонт, водяной замахал на него руками и завопил:

— Кыш! Кыш отсюда!

Мамонт послушался. Зайдя на середину реки, пошлепал вниз по течению и скоро скрылся за поворотом.

Водяной проводил его взглядом и обернулся к нам:

— Купаться будете?

Папа поежился:

— Бр-р! Вода, наверно, ледяная.

— Могу подогреть, — предложил водяной.

— Нет, спасибо. Уже скоро семь часов — нам пора на станцию встречать маму.

— А меня с собой возьмете? — попросил водяной.

— Айда.

Водяной поглядел на свое отражение в воде и спросил у меня:

— А твоя мама не испугается моих рогов?

Я успокоила его:

— Не испугается. Она смелая. Только мышей боится. Но у мышей же нет рогов.

Папа почесал в затылке:

— Мама, может, и не испугается, но на этой электричке обычно приезжает много народу…

Водяной заволновался:

— Что же делать?

И тут мне в голову пришла мысль:

— А давайте наденем на рога мои резиновые сапожки. Все подумают, что это ноги.

— Гениально! — в один голос воскликнули папа и водяной.

Увы, до станции мы в этот раз так и не добрались. С берега пошли на дачу, чтобы взять сапожки, и вдруг увидели в окне маму. Она приехала пораньше, на предыдущей электричке.

Мы с папой стали уговаривать водяного: пойдемте, познакомитесь, она очень добрая и всегда что-то вкусненькое привозит. Но водяной застеснялся. «Нет, — говорит, — без приглашения я не могу, да и поздно уже». И вернулся в реку.

Мы, конечно, все маме рассказали: и про мамонта, и про водяного. Она ничуть не удивилась. Спросила только: «А динозавров вы случайно не встречали?» Нет, не встречали. А разве они еще есть? Папа говорит, что они все давным-давно вымерли. Тогда мама открыла на веранде окно и позвала:

— За-аврик! Ди-ино!

Мы с папой затаили дыхание и замерли, как две статуи. Просидели так очень долго, у меня даже нога онемела, но за окном было тихо, только собаки лаяли в деревне. Уже совсем стемнело, и я немножко боялась.

— Где же твои динозавры? — спросил наконец папа.

Мама развела руками:

— Улетели, наверно.

— Куда?

— В Африку. Они всегда осенью улетают в Африку. Нынче осень ранняя — вот Дино с Завриком и улетели пораньше.

Мама закрыла окно и стала подпрыгивать и помахивать руками, показывая, как динозавры взлетают. Что она дальше говорила, я не помню — я заснула прямо в кресле.

И всю ночь видела во сне мамонта, динозавров и рогатого водяного, как он пришел к нам в гости и принес маме венок из кувшинок.

А утром в голове все перепуталось, и я теперь не знаю, что было на самом деле, а что мне только приснилось.

Елка

У нас три комнаты. Большая — папина. Средняя — наша с мамой. И третья, самая маленькая, — это кабинет. Здесь мама работает и тут никаких бумаг и книг нельзя трогать, но я, конечно, иногда трогаю и на компьютере играю.

Теперь в большой комнате стоит елка.

А еще вчера ее не было.

Папа три дня ходил на елочный базар и не мог купить. Придет, а там одни иголки на снегу валяются, или такие елки-палки остались, что страшно смотреть.

Папа очень расстраивался: «Какой же Новый год без елки?!» Мама его успокаивала: «Еще есть время — будет у нас елка, вот увидишь». А сама вздыхала украдкой: «Где бы елку достать?»

Вчера я сидела одна дома. Папа еще с работы не пришел, а мама убежала на пять минут в булочную. Сидела я на диване и думала. И надумала: «Надо папу и маму выручать, иначе они совсем затоскуют».

Произнесла нужное заклинание и превратилась в елку.

Мама вернулась. Позвала меня. Я, конечно, молчу. «Опять к Ляле пошла», — сказала мама. Ляля — это соседка. Я к ней часто в гости захожу. Слышу — мама в кабинете сама с собой разговаривает. И вдруг — тишина.

Вскоре хлопнула входная дверь. Папа спрашивает: «Дома кто-нибудь есть?» Я молчу. И мама почему-то не отвечает. Только пес Кеша к папе ласкается.

Он ему вечно мешает раздеваться: трется об него боком, норовит в лицо лизнуть.

Папа наконец-то разделся и прошел в большую комнату. Скрипнули пружины дивана. Полежал минутку, встал, походил по комнате, что-то пробормотал — и снова наступила тишина.

А потом раздался звонок в дверь. Дилинь! Дилинь! Дилинь! Звонок надрывался, но никто из родителей даже не шелохнулся.

Дверь открылась, и чьи-то тяжелые шаги послышались в прихожей.

Кто бы это мог быть?

И тут в дверях нашей комнаты показался… Дед Мороз. В красной шубе, с бородой, в руке — хоккейная клюшка, за поясом — большущий серебряный ключ, открывающий любую дверь. Интересно, как такой ключ мог войти в нашу маленькую замочную скважину?

— Ничего не понимаю… — проворчал Дед Мороз. — Где хозяева? Где Маша? Елку у меня просила, а у самих три елки?!

Только тогда я вспомнила, что позавчера отправила ему в Лапландию письмо: просила елку и клюшку. Мама говорит, что клюшки и шайбы — это для мальчишек, и не покупает. Я напечатала на компьютере, что хочу такую же клюшку, как у Васи с седьмого этажа.

Дед Мороз еще раз обошел все комнаты… и расхохотался:

— Ха-ха-ха! Все понятно! Елка с сережками и бусами на ветках — это, конечно, мама. Елка с очками — папа. А елочка с бантом на верхушке — не кто иная, как Машенька. Хватит притворяться. Вы меня слышите?