Самые знаменитые расследования Шерлока Холмса

«Ну-с, сэр, – сказал он скрипучим голосом, – мне было бы интересно узнать истинные причины этого визита».

Я ответил, что объяснил их в моем письме его жене.

«Да-да, вы сказали, что знали Годфри в Африке. Разумеется, мы знаем это только из ваших слов».

«У меня с собой его письма».

«Будьте любезны показать их мне».

Он взглянул на два письма, которые я вручил ему, и швырнул их мне назад.

«Ну, так что?» – спросил он.

«Я дружил с вашим сыном Годфри, сэр. Нас связывает многое пережитое, как и общие воспоминания. Разве не естественно, что меня озадачивает его внезапное молчание, и я хотел бы узнать, что с ним произошло».

«Насколько помнится, сэр, я уже написал вам о том, что с ним произошло. Он отправился в кругосветное путешествие. После пережитого в Африке он стал слаб здоровьем, и мы с его матерью пришли к выводу, что ему необходимы полный отдых и перемена обстановки. Будьте любезны сообщить это другим его друзьям, которые им интересуются».

«Разумеется, – ответил я. – Но может быть, вы не откажете сообщить мне название парохода, на котором он отплыл, а также название пароходной линии и дату отплытия. Не сомневаюсь, что сумею отправить ему письмо».

Моя просьба словно бы привела полковника в недоумение и рассердила его. Мохнатые брови насупились над глазами, пальцы нетерпеливо забарабанили по столу. Наконец, он посмотрел на меня с выражением шахматиста, который обдумывал опасный ход противника, и принял решение, как на него ответить.

«Очень многие, мистер Додд, – сказал он, – были бы оскорблены вашей чертовой навязчивостью и подумали бы, что эта навязчивость уже перешла в проклятущую наглость».

«Вы должны отнести ее, сэр, на счет моей искренней любви к вашему сыну».

«Вот-вот. Я уже сделал все возможные скидки на это. Однако должен просить вас прекратить эти розыски. У каждой семьи есть собственные секреты и собственные побуждения, которые не всегда следует объяснять посторонним, даже преисполненным наилучших намерений. Моя жена очень хочет узнать что-нибудь о прошлом Годфри, и это в ваших силах, но прошу вас не касаться настоящего и будущего. Такие розыски, сэр, не служат никакой полезной цели и ставят нас в щекотливое и трудное положение».

– Так я оказался в тупике, мистер Холмс. Ничего сделать было нельзя. Мне оставалось только притвориться, будто я смирился, а про себя поклясться не успокаиваться, пока не выяснится, что же произошло с моим другом. Вечер тянулся скучно. Мы втроем тихо пообедали в мрачной старой комнате, где все выцвело. Хозяйка дома жадно расспрашивала меня о своем сыне, но старик выглядел угрюмым и подавленным. Я так изнывал, что, едва позволили приличия, извинился и ушел в отведенную мне спальню – большую, почти не обставленную комнату на первом этаже, – такую же мрачную, как остальной дом, но после ночевок посреди вельда на протяжении года, мистер Холмс, перестаешь обращать внимание на такие пустяки. Я раздернул занавески и, выглянув в сад, заметил, что ночь выдалась ясная и месяц в небе светил ярко. Затем я сел у пылающего огня с лампой на столике возле меня и попытался отвлечься, открыв роман. Однако мне помешал Ральф, старый дворецкий, вошедший с ведерком угля.

«Подумал, ночью вам может не хватить, сэр. Погода морозная, а эти комнаты давно не топлены».

Он замялся возле двери, а когда я оглянулся, то увидел, что он стоит передо мной с грустным выражением на морщинистом лице.

«Прошу прощения, сэр, да только я же не мог не слышать, как вы за обедом говорили про молодого хозяина, про мастера Годфри. Знаете, сэр, моя жена его вынянчила, так что я ему вроде как приемным отцом прихожусь. Ну, и понятно, что мы интересуемся. Значит, сэр, он хорошо себя показал?»

«В полку храбрее никого не было. Один раз он вытащил меня из-под бурских пуль, не то, наверное, меня бы сейчас тут не было».

Старый дворецкий потер сморщенные ладони.

«Да, сэр, да, уж он такой был, мастер Годфри. Отважней некуда. В парке, сэр, не найти дерева, на которое он бы не залезал. Никак его не остановишь. Был он редким пареньком… и, ах, сэр, редким мужчиной».

Я вскочил на ноги.

«Послушайте! – крикнул я. – Вы говорите, что он БЫЛ! Говорите так, будто он умер. Что за тайны? Что сталось с Годфри Эмсуортом?»

Я ухватил старика за плечо, но он отпрянул.

«Не понимаю, об чем вы, сэр. А про мастера Годфри хозяина спросите. Он знает. И не мне вмешиваться».

Он шагнул к двери, но я удержал его за локоть.

«Слушай, – сказал я, – ты ответишь на один вопрос до того, как выйдешь отсюда. Даже если я тебя всю ночь продержу. Годфри умер?»

Он не мог смотреть мне в глаза. Был как загипнотизированный. Ответ был вырван из его уст. Ответ ужасный и неожиданный.

«Господи, да лучше бы он умер!» – вскричал он, вырвался и выскочил из комнаты.