Самый бездарный роман

Михаил усилием воли сдержал возглас: «Да неужели?»

Но Оксана поняла его молчаливый вопрос:

– Я сейчас не имею ввиду внешность. Согласна, сходство кажется поразительным, но «есть многое на свете, друг Горацио…»

– А как вы познакомились?

– А ты знаешь, не помню, – засмеялась Оксана. – Хотя это и не так давно было. И, самое странное, что она тоже не помнит. Какая-то коллективная амнезия. Мне иногда кажется, что она всегда была. То есть я всегда её знала, с самого детства.

– А какая ты была в детстве? Такая же?

– И какая же я? – кокетливо спросила Оксана.

– Смелая, весёлая…

– О нет, только не смелая. Я очень застенчивой была, скромной, серьёзной.

– Ты? – не поверил Михаил. И обрадовался, что Оксана разговорилась, может быть, сейчас, вот сейчас…

– Да. Я ведь одна у родителей, меня оберегали, – сказала молодая женщина и осеклась, потому что о родителях говорить было нельзя.

Оксана внезапно схватилась руками за голову.

– Что? Что? – испугался Михаил.

«Дожми её!» – зашептал голос в ухо. – Сделай это. Победа близка. Давай же.»

– Мне нехорошо. Может, пойдём домой? – пролепетала Оксана, резко побледнев.

«Дожимай,» – настаивал голос. – «Ну же!»

Оксана уже стала, как полотно, даже белее полотна. И постороннему взгляду было видно, что ей плохо. Женщина вся как-то сжалась, прижимая руку ко рту, похоже, пытаясь удержать внутри себя подступающую тошноту. А Михаил между тем колебался. Он смотрел на Оксану, готовую в любую секунду потерять сознание, и молчал. Он молчал, а голос в ухе Олива плакал. И Олив не понимал, почему. Он искал тех, кто мог бы притвориться его родителями.

Глава 13

Катя слегка нервничала: конечно, за Оксаной и раньше подобное водилось, она запросто могла пропасть дня на три, не предупреждая, зачем, куда отправилась и когда вернётся. Но Катя всё равно нервничала, потому что нервничал Михаил.

– Я, кажется, обидел её, – сказал он, с интересом разглядывая однообразные картинки на линолеуме.

– Чем же? – Катерина от удивления выпучила глаза. Разве деликатный, нежный, но в тоже время героический Миша способен кого-то обидеть? А тем более Оксану. Оксану нельзя обидеть, ведь она – кремень, столб, нормальный пацан, в конце концов.

– Ей стало нехорошо в кафе, а я как-то растерялся… – прошептал он. – Она вернётся? Она точно вернётся?

– А куда ж ей деваться? – беспечно ответила Катерина. – Обязательно вернётся.

– А ты не могла бы позвать её? – поинтересовался Михаил.

Катя сначала растерялась, а потом неожиданно для себя рассердилась:

– И каким образом, по-твоему, я должна это сделать? Я её под свою юбку что ли запрятала от тебя? – здесь следует заметить, что женщина была одета яркие красные брюки, немного ей великоватые.

Мужчина горестно вздохнул, поняв, что помощи от этой особы ему ждать не приходится и, печально шаркая ногами, подобно старичку, покинул книжный магазин «Бука».

А Катя стала переживать о предстоящей встрече с родителями Олива. Это знаменательное событие должно было произойти в ресторане с добрым названием «Надеждинский».