Самый близкий демон

– Конечно, знал. Я нанял одного человека, который предоставил мне доказательства измены ее мужа… Но я так и не решился рассказать обо всем Виолетте, понимал, что это может ее убить. Представьте себе, я никогда не видел, чтобы женщина так любила своего мужа. Хотя нет, я не прав: мне встречались, конечно, влюбленные пары, но у них была взаимная любовь, а то, что переживала ваша дочь, невозможно описать… Она страдала, она болела своей ревностью. И ничего не могла предпринять, чтобы эту боль погасить… Судя по ее рассказам (а постепенно мы стали встречаться все чаще и чаще, понимаете, ей просто необходим был такой человек, который часами бы ее выслушивал), так вот, судя по тому, что она рассказывала о себе, об их отношениях с мужем, я понял, что она побаивается его.

– То есть?

– Она не может позволить себе расспрашивать его о том, к примеру, как прошел его день, где он был и с кем… Он вел себя с ней как посторонний человек. Жил словно отдельно от нее и позволял себя любить. Нет, он не был с ней груб, никогда не позволял со своей стороны ни оскорблений, ни тем более рукоприкладства, но он был холоден, понимаете? Не позволял ей войти в свою жизнь. И единственное, что, по словам Виолетты, их связывало последнее время, это был дом, где ему нравилось все и где он любил бывать, и, конечно, дочь…

– Как это… дом?.. Я не поняла.

– Виолетта рассказывала, что когда он возвращался с работы уставший, то в первую очередь подолгу принимал ванну, подолгу ужинал, подолгу сидел перед телевизором… Он любил свой дом… Не знаю, она так говорила.

– Свой дом?! Понятно… Да он ни копейки не вложил в ту квартиру… Все, каждая мелочь в этом доме куплена на деньги Павла Дмитриевича… Вот теперь все понятно! Теперь, когда он убил Виолетту, дом, то есть квартира, будет принадлежать ему… Если, конечно, мы не засадим его за решетку… Леонид Евгеньевич, вы ведь поможете мне?!

– Я не знаю, в чем конкретно должна заключаться моя помощь.

– В свидетельских показаниях. Тем более вы мне только что рассказали, что нанимали человека, который следил за Крупиным…

– Ну и что? Теперь-то все знают, что у него есть любовница. Это не секрет.

– А почему вы, такой солидный и опытный человек, не попытались… – Лидия Григорьевна долго подбирала нужное слово, чтобы, с одной стороны, не оскорбить память дочери, с другой – не обидеть собеседника. – Я хотела спросить, неужели вы нисколько не нравились моей дочери как мужчина?

– Думаю, что нет. Хотя как к человеку она относилась ко мне очень хорошо. А в последнее время доверяла мне абсолютно все свои тайны… К примеру, она забеременела, но мужу так ничего и не рассказала.

– Виолетта была беременна?! И я, ее мать, ничего об этом не знала?!

– Она сделала аборт, и я помог ей деньгами, чтобы муж ничего не узнал.

– Но почему же она не оставила ребенка?!

– Не хотела, чтобы Крупин жил с ней исключительно из-за детей. Она сказала, что устала от такой жизни… Кроме того, в последнее время я вообще был у нее в роли психотерапевта… Мне не очень приятно рассказывать вам об этом, но Виолетта поговаривала о самоубийстве… И мне стоило больших усилий… возвращать ее к жизни… Поверьте, было бы куда справедливее, если бы там, в парке, в аллее, нашли тело Крупина… Грех так, конечно, говорить, но это правда. Хотя, по большому счету, каждый человек имеет право выбора… И он, быть может, не виноват в том, что никогда не любил вашу дочь. То был ошибочный брак…

– Мне ли не знать! – Глаза Лидии Григорьевны наполнились слезами. – Господи, ну почему же она мне ничего не рассказывала?! Почему?! Я же ее мать, она всегда раньше доверяла мне…

– Объясняю. Она знала, что стоит вам только узнать что-то о ее жизни, как вы сразу же начнете действовать, и действия ваши будут направлены на то, чтобы их развести… А вот развода бы она точно не пережила. Уверен на все сто… Лидия Григорьевна, вам заказать чего-нибудь?

– Коньяк… – прошептала она, глотая слезы. – И лимон. Какое несчастье… Значит, вы говорите, что она не знала о существовании этой… Селезневой?

– Нет. Догадывалась, но не знала, иначе непременно бы мне рассказала…

– Она что же, слепая была? Ведь когда-то же он встречался со своей любовницей…

– Почти каждый вечер. Но он говорил Виолетте, что задерживается на работе. Поначалу эти встречи были редкими, но потом участились… Да он в последнее время почти жил у Селезневой. Проводил там все вечера… Я уверен, что у него с ней было все серьезно. Это была крепкая связь. И когда он выходил из ее квартиры, а я видел это однажды своими глазами, его было невозможно узнать… Это был совершенно другой человек – счастливый, улыбающийся… Хотя, по словам Виолетты, он был довольно-таки холодным и мрачным…

– А деньги? Она ничего не рассказывала вам про деньги? Не могло ли такое случиться, что он содержал свою любовницу на наши с отцом деньги?