Самый близкий враг

Двадцать минут спустя приходит электронное письмо. Я загружаю видео и внимательно его просматриваю, а потом приглашаю всю команду в штаб, и мы смотрим его уже все вместе. В помещении чувствуется облегчение, царит полный консенсус, и кто-то даже проливает несколько слез. Люди испытывают пусть не эйфорию, но законную гордость за то, что они отлично отработали. Бакстер предлагает отправить послание Гислингхэму: «Он сработал как настоящий полицейский, когда обнаружил этот “Форд Эскорт”». И посреди всего этого раздается звонок от помощника главного констебля, который интересуется, когда мы проведем брифинг для прессы.

***

Сразу после трех приезжает Эмма Карвуд, и Мэйсона приводят из его камеры. Я здорово возненавидел этого мужика с того момента, как впервые увидел его, но какая-то малая часть меня испытывает к нему сочувствие, когда дежурный сержант ИВС[104] приводит его. Такое впечатление, что из Барри выпустили весь воздух. А заодно и удалили все кости, так что теперь он – одна сплошная кожа. Поступь петуха давно забыта. Садится он как глубокий старик.

– Мистер Мэйсон, этот допрос – продолжение допроса, прерванного в тринадцать четырнадцать, и я вновь включаю запись, – говорю я. – Присутствуют: детектив-инспектор Адам Фаули, исполняющий обязанности детектива-сержанта Гарет Куинн, мистер Барри Мэйсон, мисс Эмма Карвуд.

Я ставлю свой лэптоп на стол и поворачиваю его экраном к Мэйсону. После этого открываю файл с видео и начинаю просмотр. Он смотрит на экран, трет глаза и опять смотрит на экран.

– Ничего не понимаю… Зачем вы это мне показываете?

– Это, мистер Мэйсон, запись с камеры поезда «Кросс Кантри». Конкретно этот поезд вышел из Банбери во вторник, девятнадцатого июля, в шестнадцать тридцать шесть и прибыл в Оксфорд в шестнадцать пятьдесят восемь. Как видите, в шестнадцать пятьдесят шесть поезд начинает тормозить на подходе к станции, и вы можете мельком увидеть территорию железнодорожного переезда.

Мэйсон опускает голову на руки и впивается ногтями в кожу головы. А потом поднимает глаза на меня.

– Вы совсем не хотите меня услышать. Это все какой-то гребаный кровавый кошмар. Я вообще не понимаю, что здесь происходит.

Я замедляю воспроизведение, и мы видим, как на экране по правую сторону возникают огородные участки, вдоль которых припаркована тяжелая техника. Теперь я нажимаю на паузу и указываю на экран.

– Вот здесь.

С правой стороны от пути видна фигура в каске, светоотражающей куртке и штанах. Мужчина находится спиной к нам, но он явно толкает тачку по парковке в сторону новых опор и горы строительного мусора. В течение очень короткого мгновения мы можем видеть, как мелькает оранжевая перчатка, а затем поезд проходит и изображение мужчины исчезает.

Барри так ничего и не понял:

– Я не въезжаю.

– Это ведь вы, не так ли, мистер Мэйсон?

Арестованный смотрит на меня, открыв рот:

– Вы что, издеваетесь? Нет, разумеется, это не я, твою мать!

– У вас же есть светоотражающая одежда, так?

– Да, но она есть и у тысяч других людей. Это ничего не доказывает.

В этот момент в разговор вмешивается Эмма Карвуд:

– Вы что, серьезно обвиняете моего клиента в том, что он доехал до железнодорожного переезда, выгрузил тело дочери в первую попавшуюся тачку, а затем свалил его в эту кучу черт знает чего, и все это при свете дня – и его не заметила ни одна живая душа?

– Думаю, вы удивитесь, мисс Карвуд, насколько высока такая вероятность, – отвечаю я. – Местные жители так привыкли к наличию строителей на площадке, что, скорее всего, даже не взглянули бы на него.

– А что с этой тачкой? Вы ее нашли? Вы ее исследовали?

– Наши криминалисты отобрали несколько тачек и теперь занимаются с ними. Так же, как и с еще двумя предметами, которые, по нашему мнению, имеют отношение к делу. Естественно, мы будем держать вас в курсе. Я могу продолжать?

Какое-то время адвокат колеблется, а потом кивает.

Я поворачиваюсь к Барри:

– Итак, мистер Мэйсон, как вы уже знаете, мы нашли пару перчаток с вашей ДНК и с кровью вашей дочери. Это такие же перчатки, как и те, что ясно видны на мужчине на данной записи. На них также обнаружены частицы железнодорожного щебня. И вы действительно продолжаете утверждать, что этот мужчина на записи – не вы?

– Вот именно, черт вас побери, – я там и близко не был в то время! Я уже тысячу раз говорилвам – я немного покатался, а потом вернулся домой. Вот и всё.

– Мы не смогли обнаружить ничего, что подтвердило бы ваш рассказ, мистер Мэйсон.

– А вот на это мне глубоко наплевать – все было именно так, как я говорю.

– Хорошо, – соглашаюсь я, – давайте предположим: то, что вы говорите, – правда. Тогда объясните мне, как перчатки с вашей ДНК оказались в мусорном контейнере на Лофтон-роуд?

– Я мог их где-то оставить – их мог взять кто угодно.

– А когда вы видели их в последний раз? – задает вопрос Куинн.

– Я же уже сказал – не знаю. Я не помню.

– Что ж, логично, – отвечаю я. – Давайте ис этим согласимся. В качестве предположения. Следующий вопрос: откуда на них взялась кровь вашей дочери?

– Я не знаю. – Барри с трудом сглатывает.