Самый быстрый

— Да, я тоже как раз собиралась в метановый тэнк, — улыбнулась Русалка. — Буду побивать собственные рекорды.

Дирижабль как раз пришвартовался к мачте, и мы, покинув гондолу и спустившись на лифте, оказались на закрытом полигоне «Рускосмоса». Русалка, случайно или же намеренно задев меня своими черными, будто вороново крыло, локонами, повернула направо. Там чуть в отдалении стояли небольшие, но прочные тэнки с разными вариациями атмосферы. Русалка обладала редкой способностью длительное время обходиться без кислорода, вырабатывая его из воды или смеси газов. А при необходимости и вовсе могла не дышать, если вокруг не было ни единого атома живительного элемента.

«Слушай, она красивая, — подал голос Борис. — Думаю, с ней можно и повторно замутить».

«Красивая, — согласился я. — Вот только мне сейчас, во-первых, не до отношений…»

«Ой, ты посмотри на него! — съехидничал Горин. — Слабо тебе, так и скажи».

«Ничего мне не слабо! — мне бы рассердиться на эту подначку, но я к Горину уже привык. И подобные перепалки мы оба воспринимал как некую изюминку совместного существования в одном теле. –Так вот, не до отношений, во-первых… А во-вторых, мы не очень хорошо расстались».

«Понимаю, — тут же отозвался Горин. — Тогда совсем другое дело. Ты не тряпка и не собачка, чтобы подбегать при первом же свисте».

«Именно, — подтвердил я. — Мужское достоинство никто не отменял. Да и не ее я бы пригласил на свидание, если честно».

«Ехидну»? — Борис на удивление говорил серьезно.

«Понимаешь… — я немного задумался, так как сам пока не разобрал до конца, что чувствую. — Ты ведь наверняка уловил, что мое отношение к ней изменилось, когда мы танцевали. Если отбросить пошлые шутки, я… словно бы по-другому на нее взглянул».

«Так в чем же дело тогда?» — недоуменно спросил Горин.

«Ящерица, — напомнил я. — Она уже отняла меня дорогого человека, и мне бы не хотелось рисковать кем-то еще. Боюсь сблизиться и потерять».

Как-то очень неожиданно шуточная пикировка перешла в разговор по душам, и я окончательно понял сразу две важные вещи. Первое: Ехидна мне действительно симпатична, и мне не хочется, чтобы всякие Ящерицы этим воспользовались. И второе: Горин, кажется, перестает быть просто паразитом, становясь…

«Твоим психоаналитиком, — хмыкнул он. — Ладно, извини, если задел. Понимаю тебя — пока Ящерицу не прижмем, гештальт не закрыт».

«Именно».

В этот момент мы как раз дошли до беговой дорожки рядом с лабиринтом, и с неловкого молчания мы очень быстро переключились на обсуждение тренировки. Сперва я хотел разогнаться по прямой, а потом уже испытать себя в замкнутом пространстве с виртуальными опасностями.

Ролики, стоило отметить, Кулибин собрал добротные. Титановые колесики, мягкий жаропрочный пластик ботинок, автоматические крепления и вспомогательные тормоза. Последнее было весьма разумно, потому что останавливаться и так бывает непросто, а тут еще, по сути, я превращусь в маленький скоростной поезд.

«Поехали!» — скомандовал Горин.

«Погоди, — я притормозил его, оценивая расстояние. — Сперва обкатка».

Еще с детства я неплохо стоял на коньках, а каждое лето катался на обычных роликах, так что ни в первый раз, ни сейчас для меня не составило труда проехаться с обычной скоростью. И все же именно сейчас ситуация немного другая — на мне уже не простые ролики, а доработанные, способные разогнать меня гораздо сильнее. Так что слегка разомнемся для начала, примерившись к ним. Поворот, разворот, торможение, задний ход. Отлично, теперь можно переходить к более серьезным испытаниям.

Войдя в скоростной режим, я тут же почувствовал легкие перегрузки, которые тут же компенсировались электроникой спецкостюма. Ага, значит, Кулибин мои новые ролики еще и сбалансировал правильно — разгон я взял сразу на пятидесяти километрах в час. Шаг, другой, третий… Я отталкивался от идеально ровной поверхности беговой дорожки и понимал, что на городских дорогах такого не будет. А потому мне в первую очередь нужно отточить плавность разгона и торможения.

На отметке в двести километров в час я начал медленно снижать скорость, потом подпрыгнул, оторвавшись от поверхности и, включив инерционные микродвигатели, убрал колесики. Приземлился я уже на обычные подошвы, продолжив свой бег в привычном режиме. Отлично, все работает как часы. А вообще, это довольно сложно — бежать после прыжка.

Первые бегуны еще в девятнадцатом веке ломали ноги, не успевая правильно поставить стопу на выходе даже из небольшого полета. А любой прыжок на скорости — это именно полет. И так было вплоть до середины двадцатого столетия, когда американец Рэнсом Олдс представил свою патентованную систему индивидуальных тормозов. Чуть позже их усовершенствовали в конструкторском бюро Сергея Королева в России. А все долгие десятилетия до этого игиги-спидеры были вынуждены соблюдать жесткую технику безопасности, строго-настрого запрещающую прыжки в режиме ускорения.