Самый далекий берег

– А я что делаю? – пробурчал водитель, ловко лавируя в потоке.

– Вася… – повторил доктор Терехов севшим голосом.

– Ага, – сказал водитель, мельком глянув на него в зеркальце заднего вида с непонятной улыбкой.

Тем же голосом, отстраненным и тусклым, Терехов продолжал:

– А вас, кажется, зовут Шибко…

– Телепат, – громко фыркнул водитель.

– Точно, телепат, – широко улыбаясь, сказал сидевший рядом незнакомец. – В цирке можно показывать. На одну-единственную буквочку и ошиблись, доктор. Шубко мое фамилие. Шубко. Вечный прапорщик.

– Так, – сказал доктор Терехов. – Так. Значит, так. А дома у меня уже копия, а?

– Какая такая копия? – осклабясь, с крайним недоумением спросил прапорщик Шубко. – Дома у вас жена-красавица и кошка Муська… Что еще за копия?

В его взгляде не было ни враждебности, ни насмешки – он просто-напросто был отстраненным, холодно-изучающим. Легко можно было представить и в пятнистой куртке эсэсовского горного стрелка, в кепи с эдельвейсом – и в серебристом скафандре неведомого фасона, с какой-то загадочной штукой на плече…

Не было ни удивления, ни испуга, словно все чувства и эмоции напрочь исчезли из сознания. Только дорога, только машина, мчавшаяся чересчур уж быстро и плавно для раздолбанного армейского уазика – казалось даже, что шум мотора не более чем чистая бутафория, необходимая для завершенного образа.

– Вы, главное, не переживайте, доктор, – сказал прапорщик Шубко без насмешки. – Честное слово, это не Чечня. Ничего похожего. У нас интересно, сами убедитесь… Вася, родной, ну поддай ты пару, что плетешься? Кто ж нас остановит…

– Да знаю я… – проворчал водитель.

И облупленная машина, рванувшись вперед с нереальной плавностью и быстротой, обошла перший что есть мочи красный спортивный автомобиль, как стоячего.

Они ехали в аэропорт знакомой дорогой.

Красноярск, 2003