Самый далекий берег

Глава двенадцатая Вечер над озером

Особых иллюзий он, спускаясь к озеру, не питал – терпение редко числится в списке тех достоинств, которыми обязаны обладать очаровательные и балованные девицы. Учитывая, что их группа отсутствовала на планете трое суток, с иллюзиями следовало заранее распрощаться. Не было у генеральской дочки других хлопот, кроме как терпеливо дожидаться ухажера, подобно героине рыцарского романа…

Словом, он заранее настраивал себя на спокойное, обдуманное разочарование. И, издали заметив в беседке женский силуэт, вмиг выкинул из головы эти безрадостные мысли, прибавил шагу, временами оскальзываясь на сыроватой земле, потому что в голове еще бродил хмель.

Влетел в беседку, прямо-таки задевая белоснежными крыльями за края дверного проема, за потемневшие от времени доски – Тая поднялась навстречу с широкой лавочки, тянувшейся по всему периметру немудреного дощатого строения. Ее личико было таким славным, а глаза такими радостными, что белоснежные крылья за спиной шелестели, разрастались, грозя поднять в небо…

– Пришли? – радостно выговорил Кирьянов, прекрасно сознавая, что улыбка у него не просто широченная, но еще и глупая.

– Ага, – сказала Тая. – Я ж обещала? По-моему, мы всерьез свидание назначали? Я каждый вечер исправно приходила, только тебя не было.

– Нас посылали…

– Ты знаешь, я догадывалась, – фыркнула девушка. – Я ведь каждый раз поднималась наверх – и у вас в жилом корпусе ни одно окно не горело. А обычно все горят, я ведь присмотрелась уже к поселку, начала соображать… Бог ты мой! – вскинула она брови в чуточку наигранном изумлении. – Это у тебя что? Никак, регалия?

И легонько коснулась указательным пальцем разлапистой звезды на левой стороне кителя.

– Она самая, – сказал Кирьянов. – Кажется, чего-то удостоен, награжден и назван молодцом…

– Чего-то? У отца такой нет, у него висит штук пять, но поменьше и не таких… авторитетных. Честное слово. Вы что, мимоходом Галактику спасли?

– Ты знаешь, оказалось, мы неплохо поработали, – сказал Кирьянов с откровенно мальчишеским хвастовством. – Нас даже уверяют, что мы совершили нечто эпохальное, и я этому верю…

– Расскажи.

Он мгновенно сбился с высокого штиля, пожал плечами:

– Ты знаешь, оказалось… В общем, что бы это ни было эпохальное, но выглядело оно настолько скучно и буднично, что даже рассказывать не тянет. Правда…

– Серьезно?

– Ага, – сказал Кирьянов, садясь рядом с ней на широкую и чистую деревянную скамейку, ничуть не прохладную. – Нас забросили в какое-то иное пространство, куда никто прежде не забирался, но там не было ни огнедышащих драконов, ни смерчей на полнеба… Просто что-то мерцало вокруг, глупый туман, вот и все…

– Я сразу поняла, что натура ты лирическая, – улыбнулась Тая. – Ну очень романтично описал. Просто счастье, что тебя не было с Колумбом. Представляю, как бы ты потом рассказывал: «Плыли мы это по морю, потом на берег высадились, а там деревья растут и птички порхают…»

– Что делать, – сказал Кирьянов, откинувшись на деревянную спинку в приливе блаженной, легкой усталости, перетекавшей в полное довольство жизнью. – У меня просто не было времени выдумать для тебя какую-нибудь красивую историю с галактическими вихрями, злобными монстрами и ломящимися через все преграды сверкающими звездолетами. Но я попытаюсь, обязательно.

– Не надо, – серьезно сказала Тая. – Хватит, наслушалась… Я очень рада тебя видеть, это прекрасно, что ты вернулся… Ты не думай, что я такая уж дура. И потом, каждый генерал был когда-то офицером, я генеральская дочка не так уж давно, года два… Насмотрелась. Появляется бравый офицер, пригожий и лихой, начинает нравиться, даже тянет глупостей наделать – а потом пропадает куда-то, и когда сдуру спросишь в лоб, все начинают глаза отводить, в пол смотреть с таким видом, что все ясно делается. И ничего уже не вернешь, вот что скверно. Я так рада, серьезно…

Она опустила голову, глаза были ясными и умными, а во всей позе сквозила такая беспомощность, что у Кирьянова сердце защемило совсем даже позабыто – черт знает сколько лет назад обнаружил, что влюбляться разучился, повзрослевши, утилитарного цинизма преисполнившись…

И он попросту взял ее за руку, сжал узкую теплую ладонь, снова во власти самых откровенных желаний, но еще и нешуточной нежности, как встарь, в былые времена, оказалось, вовсе не ушедшие безвозвратно.

Тая медленно подняла голову, встретила его взгляд, чуть растерянно улыбнулась, и от этой улыбки спасения абсолютно не было, он понимал, что погиб. Вот именно здесь, над этим озером, на скучной пустой планете взял и погиб.

– Видимо, это все-таки судьба, – тихо сказала Тая. – Не зря же я за тебя беспокоилась и места себе не находила, случайно такого не бывает… Нет, подожди.