Самый длинный день в году

27 мая недалеко от Киля потерпел аварию английский самолет-разведчик Альбакор. Пилот выбросился с парашютом и сдался подоспевшему патрулю, которому предъявил опознавательный жетон СД. Вечером того же дня фюрер выслушал все нюансы требований гордых бриттов. Он был в бешенстве от того, что мирного соглашения с Лондоном пока что не будет. Слово джентльмена против слова джентльмена. Мальта… она блокирует любые успехи в Северной Африке, даже если мы доберемся до Суэцкого канала. И никаких иллюзий. Джентльмены нарушат свое слово, как только это станет им выгодно. Но… теперь можно было начинать поход на Москву.

28 мая в ежедневной газете далекого от всех войн города Берн было опубликовано частное объявление профессора археологии Леманна, который сообщал о том, что раскопки в Северной Дакии отменяются в связи с отсутствием финансирования проекта.

Черчилль получил сообщение об этой заметке в тот же день. Он был доволен. Британия была спасена. Теперь надо было приготовить речь, с которой он обратится к народу по случаю германского вторжения в СССР, до которого оставалось чуть больше месяца.

В Москве получили сообщение от кембриджской пятерки. С небольшим опозданием (примерно в двое суток) посол СССР в Лондоне передавал сведения о переговорах в Москву с дипломатической почтой. В радиограммах он всего дважды выдавал условные сигналы: о начале переговоров и об их принципиальном успехе. Это было действительно важно и срочно. Сталин был в курсе переговоров, в том числе и с участием Черчилля лично. Так что грядущие события никакой неожиданностью для него уже не были, да и быть не могли.

[1]

Король был счастлив получить известья

О торжестве твоем, Макбет; читая,

Как храбро ты сразился с супостатом,

Он онемел от внутреннего спора

Хвалебных слов с безмолвным удивленьем.

И, озирая дальше этот день,

Тебя он видит средь норманнских полчищ

Не устрашенным образами смерти,

Тобой же созданными. (В.Шекспир «Макбет», перевод М.Лозинского)

Глава 19

Глава девятнадцатая

Динамо крутить не будем!

Белоруссия. 26 мая 1941 года.

Гуго устало закрыл глаза. Мысли никак не давали забыться, заснуть, задремать, мысли, тяжёлые мысли. Самолет подлетал к границе. Его доставили в Кенигсберг прямиком из тюрьмы в Дортмунде, где он томился уже чуть более двух лет. Все говорили, что его должны были перевести в Заксенхаузен. Как он проклинал тогда день, когда отказался перебраться в СССР по решению партии. Старый спартаковец[1] и участник антинацистского движения, Гуго Эберлейн[2] в марте 1936 года был депортирован в Швейцарию. Вместо того, чтобы поехать в СССР, он выбрал нелегальное возвращение в Германию, куда перебрался под именем Мартин Альберт. Ему не надо было возвращаться в Зальфельд. Да, это был его родной городок в Тюрингии, где он хотел встретить Марка Уберхоффа, своего старого товарища. Тогда он сумел уйти от гестапо, но его усилия на нелегальной ниве закончились в конце тридцать восьмого года. В его прошлом была профессия печатника-литографа, а потом только партийная деятельность, до Швейцарии, где пришлось заниматься всем, чем только удавалось заняться. Ему надо было кормить семью, и он делал все, что мог. В двадцать восьмом он был среди сторонников более тесных контактов, координации и даже слияния с немецкими социал-демократами. Вместе со своими единомышленниками, в первую очередь, Йоном Витторфом, был обвинен в растрате партийных средств, исключен из ЦК КПГ[3] и ИККИ[4] как «примиренец». Зачем же он в тридцать восьмом вернулся в Германию? Хотел восстановить связи между разрозненными ячейками партии, которые сумели выжить после гестаповского разгрома. Кое-что ему удалось. Но очень мало по сравнению с тем, что он хотел сделать. Он сменил несколько тюрем, последняя — в Дортмунде. И теперь он должен был отправиться в СССР. Ему сделали предложение, от которого отказаться было невозможно: пообещали отпустить его семью, которую смогли обманом вывезти из Швейцарии, отправить в любую нейтральную страну и оставить в покое. Гуго выбрал Швецию. Сегодня перед полетом ему передали фотографию его семьи на фоне Общественной библиотеки Стокгольма. Очень приметное и известное здание с весьма узнаваемой архитектурой. Кроме экипажа Ю-52, в состав которого, несомненно, был представитель гестапо, на борту самолета никого не было, только он, Гуго Эберлейн, человек, везущий секретный пакет с посланием Гитлера Сталину. Этот документ был передан посланнику самим Рейнхардом Гейдрихом. Именно он гарантировал Гуго безопасность семьи. Верить гарантиям этого типа? Гуго не верил. Но это был единственный шанс спасти семью. Скорее всего, после смерти семья будет гестапо не интересна. Это был их шанс. В своей смерти «посланник фюрера» был уже уверен.

— Мы уже над Белостоком, это СССР! — сообщил Гуго один из членов экипажа. — Скоро будем поворачивать на Москву.