Самый долгий день нашей жизни (СИ)

— А какой тогда концерт был… это что-то невероятное! Как Фредди пел!.. Помню еще, что в тот день пошел дождь. Мы с Лиз приехали домой и долго вспоминали молодость. Нам казалось, что жизнь только началась. Такое воодушевление! Знаете, сейчас я думаю, что ваша музыка… она мне жить помогала. Когда я писал докторскую, когда открывал практику, всегда вспоминал, как Фредди много лет назад в маленьком зале выкладывался по полной. Отдавал себя всего, все свои силы без остатка. Я тоже очень люблю свою работу. А значит, не должен трусить и отступать. Бывало, у меня смена в клинике через сутки, так я по утрам включал «We Will Rock You» на всю катушку три раза и в хорошем настроении шел на работу. У меня появлялись силы. Вы начинали с колледжей и пабов, я — с работы домашним врачом в большом бедном районе. Вы стали мировыми суперзвездами, а я… у меня своя клиника, я преподаю и всю жизнь помогаю людям. Видите, я расправил крылья! Я всегда понимал, зачем это делаю. Всегда… Спасибо, парни! Давно хотел вам это сказать, но не представлял, что это случится при таких обстоятельствах… Упокой Господи душу Фредди Меркьюри — человека, который всю жизнь дарил мне радость понимания себя и огромный заряд энергии! — Бен выпил еще рюмку. — А помните, как он сказал однажды? Надо жить только будущим. И был, как всегда, прав. К черту сегодняшний день! Холодный, дождливый, мерзкий… такое чувство, будто он никогда не кончится. — Пошатываясь, Бен медленно встал. — Наверное, мне пора. Гляну еще раз, как там Роджер, и пойду спать. А завтра с утра опять включу «We Will Rock You», побреюсь и отправлюсь на работу…

Комментарий к Глава 40. Не хуже «Led Zeppelin»!

Продолжение следует

========== Глава 41. Жить долго и счастливо ==========

28-е ноября 1991 года

Роджеру снился сон.

Он лежал на узенькой старой кровати в их с Фредом квартирке в Шефердс Буше — той самой, которую они снимали почти два года: с маленьким садиком под окнами, двумя с половиной комнатами и платой, составлявшей чуть ли не половину месячного дохода двух будущих миллионеров. Это и впрямь была она, его обшарпанная спальня. Из-за стены доносились какие-то непонятные звуки, отдаленно напоминающие сердитый разговор соседей. На столе горела маленькая лампа. Кругом разносился запах лекарств — должно быть, опять приставучий грипп. Такое частенько случалось, особенно сырыми зимами. Хотя горло, вроде, не болело.

Почему-то в комнате было очень жарко. Роджер чувствовал, что уже весь вспотел. Хотелось поскорее смежить тяжелые веки, уплыть в далекую темноту мутного температурного сна.

Хорошо, уютно… И нет никакого желания вставать, куда-то идти. Тем более не хочется думать о том, что это всего лишь сон, а в реальности он, сорокадвухлетний набитый дурак, сейчас лежит где-то в своем огромном пустом доме промерзлой ноябрьской ночью, снедаемый чувством вины.

Открылась дверь, и в комнату вошел Фредди. Но не тот длинноволосый и тонкий парень из семидесятых, а такой, каким его запомнили миллионы — крупный, мускулистый, усатый. Улыбнувшись, он присел на край кровати рядом с Роджером и коснулся его за руки.

Роджера прорвало:

— Фред, почему ты меня не дождался, а? Я так торопился! Я же не успел тебе сказать самого главного! Это не честно!

— Я знаю, ежик, — голос Фредди был глухим, но улыбка продолжала сверкать из-под знаменитых усов.

Родж невольно улыбнулся в ответ.

— Я хотел тебе сказать, что всегда любил тебя. С самого первого дня, как мы с тобой знакомы. Даже когда ругались… Давай не будем больше ругаться, а, Фред? Я такой дурак! Ты мне как брат. Даже ближе, наверное… А я тебя не спас. Не смог… Я бы самой смерти в лицо плюнул, гадине, но… у меня не получилось. Мне кажется, что, если бы я успел к тебе доехать, ты бы не умер. Почему-то… — Глаза заполнили горячие слезы.

— Я и не умер. Просто ушел. Все хорошо. Не переживай и не мучай себя. Живи счастливо, дорогой. Пообещай мне, что будешь жить долго и счастливо! На всю катушку. Хорошо?

— Хорошо, Фред, я постараюсь. Просто… как же я без тебя?

— Долго и счастливо. Обещай!

— Обещаю, — эхом повторил Роджер.

— Вот и молодец. Держись, ежик. — Фредди наклонился и коснулся губами его виска. — И не скучай. Скука — это страшная вещь, дорогой. Терпеть ее не могу! — Он снова одарил его улыбкой. Той самой улыбкой, от которой становилось так спокойно и легко. — Ну, прощай. Я пошел. Меня ждут…

У Роджера сжалось сердце. Хотелось схватить, удержать. Ни за что на свете не отпускать туда, за темную дверь. Но сил не было даже поднять руку. Из груди вырвался стон отчаяния.

— Фред, а что там?

Тот покачал головой.