Самый долгий день нашей жизни (СИ)

Прошло, наверное, часа полтора. По телевизору не показывали ничего интересного, поэтому им только и оставалось, что коротать вечер за пивом и пустой болтовней. В результате оба быстро захмелели и размякли.

— Фред, скажи честно, ты… я тебе нравлюсь? — неожиданно спросил Дэвид, заглядывая в пронизывающие черные глаза Меркьюри, которые сейчас, в ночном полумраке, рассеиваемом только бликами от телеэкрана, казалось, полыхали еще ярче.

— Нравишься, — отозвался тот, не задумываясь. — Если бы не нравился, разве я бы тебя позвал сюда, к себе?

Фредди несколько кривил душой. Парень был приставуч, явно не очень умен, и совместный опыт работы уверил — бездарен как продюсер. Но собачья преданность в его взгляде импонировала, льстила самолюбию. Разве смотрят так на…

Нет, он не станет даже вспоминать те слова, которые ему не раз нашептывал Нельсон, будь он проклят!

Миннс не просто оживился — он весь расцвел. Это самодовольное и порочное выражение делало Фредди особенно красивым. Умопомрачительно красивым…

— Это так здорово, Фредди! Ты мне так нравишься… — Дэвид уже решил начать действовать. Добиться благосклонности… да, звезды! Настоящей звезды.

Он придвинулся ближе и робким движением, как будто спрашивая у него согласия, коснулся щеки Меркьюри. Не встретив препятствия, очертил фантомную линию вдоль подбородка. Дрожь в его руках выдавала лихорадочный восторг и возбуждение. У него перехватывало дыхание, стоило только представить, что большая часть жителей Британии — начиная с прыщавых школьниц, которые регулярно читают «Mirabelle», и заканчивая акулами музиндустрии, не скрывающими гомосексуальных наклонностей, — дорого бы отдали, чтобы оказаться на его месте — простого мальчика из Хэмпшира!

Вдруг раздался негромкий стук и тут же, словно в доказательство того, что приглашение — лишь пустая формальность, дверь распахнулась. На пороге показался Джон Рид собственной персоной.

— Ты что-то хотел, Джонни? — Развалившийся в самой томной позе Фредди спокойно хлебнул пива. Миннс машинально запахнул халат.

— Да, хотел… Отметить твой успех, и взять свои слова о «Рапсодии» обратно. Но… смотрю, вы уже отмечаете?

По лицу Рида скользнула тень разочарования и даже обиды. Однако опыт работы в бизнесе, где каждую минуту поневоле учишься засовывать личные чувства в… известное место, дал себя знать.

— Ну ладно, мальчики, не буду вам мешать, — Джон очень ласково улыбнулся.

***

— Фредди… я могу тебя так называть? Извини, что спрашиваю, но пожалуйста, скажи, какие отношения связывают вас с Дэвидом?

Фредди расположился в салоне автомобиля, за рулем которого сидел бледный, растерянный, чуть не плачущий Дэвид Эванс.

Их затея с Миннси оказалась голом не только в ворота Рида. Когда его любимый друг собрал сумку и рванул на поезде к Фредди Меркьюри, Эванс оправился следом. Провел за рулем всю ночь и, поймав Меркьюри в фойе отеля, попросил его сесть в машину, чтобы поговорить.

— Понимаешь, Фредди, я к нему… к Дэвиду неравнодушен. Мы много лет живем в одной квартире, я о нем забочусь. Моя маленькая эгоистичная мечта — так и прожить с ним рядом до глубокой старости. И тут ты. «Экзотический цветок», как говорит Дэвид. Красивый, а теперь еще знаменитый и, наверное, богатый. А я… что я? Фредди, я не собираюсь чинить вам препятствия или разыгрывать сцены ревности. Все, что мне нужно знать, насколько у вас серьезно.

Фредди был, мягко говоря, сильно удивлен такому повороту событий. Рид, пережив очень неприятный облом и убравшись восвояси, в конце концов успокоился. Раз уж Фредди Меркьюри не постеснялся поселить у себя в номере, на виду у группы и гастрольной команды, какого-то хлыща, значит… все не так просто. Судя по всему, у этих двоих серьезные отношения. Именно это он и сказал обалдевшему Фреду, когда они столкнулись в ресторане за завтраком, продемонстрировав все свое благородство. И даже проявил участие к судьбе пары. Посоветовал им быть осторожнее и сразу поставить в известность парней, чтобы в туре не возникло неприятных, двусмысленных ситуаций.

И вот, еще один человек, которому не безразлично, что связывает его с этим глуповатым и толстоватым Миннси.

Что делать? Сказать правду: «Ничего, он просто мой приятель»? Идиотизм. Сказать: «Любовник на пару дней» еще глупее. Этот Эванс тоже в каких-то музыкальных кругах отирается. Еще раззвонит всем вокруг, что Меркьюри меняет любовников как перчатки, а там неровен час дойдет и до Мэри… Нет, пусть лучше все думают, что он завел постоянный гомосексуальный роман на стороне. Может, тогда от него наконец отвяжутся?

— О да, Дэвид, дорогой, я очень влюблен. И мне кажется, Миннси — тоже. У нас все серьезно. Если бы у меня была возможность, сделал бы предложение, но увы, гомосексуальные браки у нас запрещены. — Фредди очень театрально вздохнул и тут же сообразил, что, пожалуй, не стоит переигрывать. — Такие вот дела… Так что, Дэвид… Дэвид-номер-два, держись…

В боковое стекло постучали. Обернувшись, Фредди увидел изумленное лицо Роджера.

— Привет, — Родж бегло кивнул Эвансу. — Фред, какого хрена ты делаешь в чужой машине? Обалдел?