Самый достойный отец

Эль и Келли потягивали свои напитки в тишине. Парни из компании смеялись в своем углу и шутили о чем-то. Гарри вернулся и стал трудиться, не покладая рук, как и раньше, но над ним словно нависла туча. Эль искоса посматривала на Форестера, но тот продолжал изучать свой напиток. В конце концов, ей это надоело, и она соскочила со своего места.

— Что ты делаешь? — спросила Келли.

— Собираюсь поговорить с этим парнем.

Брови Келли поползли вверх.

— Будь осторожна, — сказала она. — Он из тех тихонь, которые наиболее опасны.

— Мы еще посмотрим, — буркнула Эль и обогнула бар с пивом в руке.

Когда она подходила ближе к Форестеру, то ей казалось, что его присутствие с каждым шагом росло, расширялось и занимало пространство вокруг него. Она могла сказать, что он обладал властью, и являлся человеком, способным изменить положение вещей. Он был тем, кто мог изменить ситуацию.

Так почему же он просто сидел там, когда Фил приставал к ней и Келли?

— Привет, ты нашел Похоронное бюро? — спросила она, когда подошла к нему.

Он посмотрел на нее, оторвав глаза от виски, и поймал ее взгляд своим. Эль пришлось сделать глубокий вдох.

Он смотрел на нее так, как будто заглядывал в ее разум. Она чувствовала себя так, словно он мог читать ее мысли. А ее основная мысль в тот момент заключалась в том, что если он был таким сильным, настолько горячим, мускулистым и татуированным, то почему он не мог заступиться за нее и Келли?

— Я нашел его, — подтвердил Форестер.

Эль подождала, давая ему возможность уточнить детали про похороны его отца, но он так ничего и не сказал. Эль поняла, что он был неразговорчив.

— Как ожог? — спросила она.

Форестер улыбнулся при этом воспоминании.

— Опять же, прошу прощения за свое поведение вчера. Это был странный день.

Эль кивнула. Он задрал рукав своего пиджака и показал ей область кожи, обожженную кофе.

В этом месте кожа была покрасневшей и слегка воспалившейся, но было понятно, что кожа зажила бы за день или за два.

— Уже лучше, — сказал он.

Эль не слышала, потому что она была увлечена тем, что увидела. Все его руки были испещрены маленькими, круглыми ожогами от сигарет.

— Так это правда, — не задумываясь, выдохнула она.

Инстинктивно Форестер потянул рукав вниз.

— Что правда? — спросил он.

— Прости, — пробормотала Эль, — ничего.

— Что правда? — повторил свой вопрос Форестер.

Он не был рассержен, скорее всего, ему было любопытно.

— Мне, действительно, не следовало говорить. Это личное.

— Что за личное?

— Это лишь…, — Эль вздохнула, — извини, я знаю, что это не мое дело, но ты же знаешь, что люди говорят.

— О чем?

— Я слышала, что у тебя имелись сигаретные ожоги на руке. Вот и все. Я не была уверена, верить мне этому или нет, но теперь я вижу, что это правда.

— Ты слышала обо мне? — спросил Форестер.

— Да. Ты же понимаешь. Город небольшой. Люди сплетничают.

— Предполагаю, что они так делают, — сказал Форестер, которого почти забавляло, что она что-то слышала о нем.

Он не был готов к такому. Он покинул Стоун-Пик, когда ему было двенадцать лет. Сначала Форестер жил в Биллингсе, а позже в Калифорнии с Лейси, ее отцом и братьями. Люди в Стоун-Пике, возможно, знали его историю, но к тому времени, как он прибыл в Калифорнию, Форестер оказался просто еще один ребенок с прошлым. Он не привык к тому, что люди знали его историю. Он даже не представлял, что все в Стоун-Пике, возможно, до сих пор помнят его. Он уже давно забыл всех их.

— Мне, правда, не следовало, тебе ничего говорить, — сказала Эль, испытывая неловкость.

Она посмотрела на Келли, которая наблюдала за происходящим с озадаченным выражением на лице. Чтобы сменить тему, Эль перевела разговор на татуировки.

— Ты любишь питбулей? — спросила она.

Она была так взволнована, что на время забыла, что эти собаки играли неотъемлемую роль в истории Форестера, как и ожоги от сигарет. Она увидела татуировки, покрывавшие его руку, поэтому и подняла вопрос о них.

— Думаю, что да, — ответил Форестер.

— Почему? — спросила Эль, заходя все дальше и дальше.

Форестер задумался.

— Я полагаю, — начал он, — что они напоминают мне о том, что можно найти доброту и любовь в самых неожиданных местах. Иногда это может оказаться самым последним, которое ожидаешь, местом, но где найдешь величайшее из всех сокровищ.

— Это хорошая мысль, — заметила Эль.

— Ну, это то, на что я обратил внимание, когда рос. Такое случилось со мной дважды.

— На самом деле, а когда?

Форестер рассмеялся.

— Слишком много вопросов.

— Я думаю, ты меня заинтересовал, — сказала Эль

— А что насчет тебя? Может быть, у меня тоже есть несколько вопросов?

— Обо мне? — спросила Эль, удивившись.

— Конечно. Не каждый день я сталкиваюсь с девушкой, которая действует на меня так, как ты.

— Я влияю на тебя?

— Ты же видела, что произошло, — сказал Форестер, фиксируя на ней полной энергии взгляд. — Ты наливала мне кофе, а я просто протянул руку и прикоснулся к твоей руке. Это не совсем нормально для меня.

— Ты когда-нибудь раньше делал такое?

— Конечно, нет.

— Так почему ты сделал это со мной?

Форестер пожал плечами.