Самый эльфийский поцелуй

— Она всегда была умной. Скорее всего, пытается таким образом уйти от ответственности, — хрипло отозвался декан. — Понимает, что за изготовление смертоносного яда её по головке не погладят.

Витторн снова сделал глоток и кивнул:

— Зелье точно было её.

— Я сразу это понял, о чем и сообщил тебе сразу после случившегося, — не удержался от колкого замечания Эшфорт. — И вовсе не обязательно было приезжать сюда.

— Убить пытались не простую студентку, а княжну. Политика. — Пожал плечами фокр. — Ничего, потерпишь моё присутствие пару недель.

— Недель? Неужели знаменитому Витторну нужны недели, чтобы раскрыть обычное преступление?

— Это преступление не обычное: слишком много влиятельных особ здесь замешано. Еще эта твоя элва.

— Она не моя, — снова поправил его декан и сморщился, как от зубной боли.

— Помню-помню.

Витторн встал с кресла и направился к камину, держа бокал в руке.

— Сдается мне, сегодняшний взрыв произошел не просто так, — вдруг произнёс он.

Эшфорт откинулся на спинку своего стула и скрестил руки на груди:

— Думаешь, это как-то связано с покушением?

— Не знаю, связано ли одно с другим, но разобраться точно стоит. Этот дым появился не просто так.

Мужчина понимающе кивнул:

— Его создали специально.

— Странное время для этого выбрали, не находишь? Рано утром, в разгар уроков. Интересно, зачем?

— Хотели вынести что-то или, наоборот, уничтожить? — спросил декан.

— А, может, отвлекали нас от чего-то? — предположил Витторн. — Вариантов много. Но я знаю с чего стоит начать в первую очередь.

— Будешь допрашивать лаборантку?

— И её тоже. Заметил, как она прижималась к этому… как его?

Витторн вернулся в кресло, поставил стакан на стол и снова с наслаждением вытянул ноги.

— Люсьен Имэро, — подсказал Эшфорт. — Преподаватель танцев и придворного этикета. Думаешь, он стоит за этим взрывом?

— Возможно. Рыжая лаборантка явно пытает к нему чувства, может и смешать парочку ингредиентов по его просьбе, устроив небольшую завесу.

— Очень глупо.

— Многие совершали и более глупые поступки ради любви, — философски заметил Витторн. — Что скажешь об этом, Имэро?

Декан задумался, прежде чем ответить:

— Скользкий тип. Почти не высовывается, предпочитает все время оставаться в тени. Причин проверять его не было. Ты же знаешь, как ректор ревностно относится к правилам невмешательства в личную жизнь?

— У него есть для этого веские причины, — усмехнулся Витторн и вдруг добавил, задумчиво барабаня пальцами по подлокотнику: — Они слишком странно себя ведут.

— Кто?

— Княжна Агнелика и алари Орэйо. Нетипично, странно и даже непонятно. Заметил?

— У Орэйо есть причины темнить — она главная подозреваемая.

— Была ею, — заметил фокр. — Понимаю, тебе очень хочется выгнать Катриэль Орэйо из академии, но я сомневаюсь, что она собственноручно пыталась отравить княжну. Да и незачем ей это делать. А вот что скрывает сама княжна Агнелика — непонятно.

— Думаешь, она знает, кто пытался её убить? Но зачем княжне это скрывать?

— Не знаю, но обязательно выясню, — пообещал Витторн, и на его губах расцвела предвкушающая улыбка.

Глава девятнадцатая

Я просидела у постели Тамиллы до самого обеда.

Даже под действием сонного зелья и слоновой дозы успокоительных трав, девушка отказывалась отпускать мою руку.

Конечным итогом стала затекшая спина, онемевшая рука и сводящий от голода желудок.

— Может хватит изображать из себя мученицу?

В палате было тихо, поэтому шипение Дейры, застывшей в дверном проеме, показалось очень громким.

Тамилла завозилась, вздохнула, но не проснулась.

Мне жаль было девушку, но терпеть очередную порцию слез было выше моих сил.

Я осторожно высвободила руку из её захвата и медленно поднялась, распрямляя затекшую спину.

— Хочешь поговорить — давай выйдем. Не стоит будить Тамиллу, она только успокоилась.

Губы Мальвины скривились, а глаза вспыхнули от нескрываемой ненависти, но спорить она не стала. Чуть посторонилась, пропуская меня вперед.

Я бросила последний взгляд в сторону спящей девушки и ушла, прикрыв за собой дверь.

— Можешь начинать, — милостиво разрешила я, разминая онемевшие пальцы.

— Я знаю, чего ты добиваешься! — выпалила русалка.

— Неужели? — усмехнулась в ответ.

«Интересно-то как. Я сама не знала, чего добивалась, сидя здесь несколько часов, а эта Мальвина уверена, что всё поняла».

— Ты его не получишь!

«Его.

Так и знала, что между нами встал мужчина.

Только из-за любви одна женщина может так сильно ненавидеть другую».

Дейра не произнесла имени, но перед глазами тут же возник образ Эшфорта. Таким, каким я видела его этим утром: с бешеным блеском в глазах и растрепанными волосами.

Мысль о том, что у него роман с этой русалкой, вызвал странную ноющую боль в груди, за которую я тут же мысленно отругала себя.

— Совершенно не понимаю, о чем ты.

Но Дейра не собиралась успокаиваться.