Самый французский английский король. Жизнь и приключения Эдуарда VII

Но худшим проявлением классовой мести, задевшим Берти даже больнее, чем разрушение замка Сен-Клу, стало сожжение Тюильри – дворца, где Наполеон и Евгения устраивали роскошные приемы и где Берти впервые столкнулся с красотой и свободными нравами женской части парижского общества. В течение двух дней коммунары набивали дворец взрывчаткой, канистрами с маслом, дегтем и скипидаром. Они прошлись по всему дворцу, заливая полы, мебель и шторы горючими веществами, и 23 мая чудовищный костер был зажжен. Дворец взорвался, взметнув в воздух огромные листы кровли; зарево полыхало три дня, оставив после себя лишь груды почерневшего камня, расплавленной бронзы и осколков мраморных статуй. Место фривольных сборищ Второй империи Наполеона III обратилось в развалины.

Сам низложенный император был освобожден пруссаками в марте 1871 года и вслед за Евгенией оказался в Англии. Он уже планировал свое возвращение в Париж, когда получил известие о том, что горожане сожгли его дворец и почти все имущество. Это был верный сигнал того, что дома Наполеона ш не ждут.

Наполеону не суждено было вернуться на родину, да и, должно быть, в Англии он чувствовал себя в большей безопасности, когда слышал о том, как француз идет войной на француза (и француженку). Поджог Тюильри был последним отчаянным актом неповиновения, перед тем как правительственные войска наконец ворвались в Париж. Пропущенные в город предателем через западные ворота Porte de Saint-Cloud[226] 21 мая 70 000 пехотинцев пробивались на север, штурмуя баррикады, почти никого не захватывая в плен, но расстреливая на месте каждого со следами (или подозрением на следы) пороха на руках. Около 500 человек было расстреляно на Монмартре, в Люксембургском саду и роскошном парке Монсо, где так любил прогуливаться Берти. В отместку коммунары расстреляли около полусотни заложников, в том числе десятерых священников и архиепископа Парижа.

Одна за другой рушились баррикады, по мере того как отряды правительственных войск пробивались в бедные северовосточные quartiers[227]. Сопротивление закончилось 28 мая на кладбище Пер-Лашез, где после ночного противостояния среди надгробий последние 147 бойцов – мужчины и женщины – были выстроены в шеренгу и расстреляны.

Но это был еще не конец резни. Когда колонны пленных выводили из города, приятель Берти, маркиз Галифе, начал свою кампанию террора, выдергивая из толпы отдельных пленников и устраивая экзекуции. Некоторые из его жертв были ранены и двигались медленно, другие просто вызывали у него отвращение своим внешним видом. Как-то в воскресенье в Пасси, юго-западном пригороде Парижа, он объявил очередной партии заключенных: «Всем, у кого седые волосы, выйти вперед»; и 111 мужчин выполнили его приказ. «Вы, – закричал он, – виноваты больше других. Вы участвовали и в революции 1848 года». Все они были расстреляны. По оценкам одного французского историка, Галифе несет личную ответственность за 3000 смертей. Возмездие тем, кто осмеливается замахнуться на аристократические привычки может быть быстрым и суровым.

Некоторые источники приводят данные о 30 000 убитых коммунаров, в то время как другие говорят о «всего» шести тысячах (у французов всегда в запасе две сметы для любых спорных событий – официальная и оппозиционная). Тысячи пленных были перевезены в тюремные лагеря в колониях – гнить от тропических болезней и умирать в кандалах. Англичане часто жалуются на жестокое неравенство между рабочими и богачами в викторианской Англии, но во Франции классовая война вылилась в настоящую кровавую бойню.

Спустя несколько лет, чтобы увековечить память о муках, на которые обрекли себя французы, было начато строительство собора – Sacr'e-Coeur[228] на Монмартре. Но далеко не многие знают, что эта церковь изначально задумывалась духовенством во искупление грехов «преступлений коммунаров». Выходит, что сегодняшние туристы, фотографируясь с улыбочками на фоне Сакре-Кёр, в каком-то смысле прославляют жестокую резню 1871 года.

III

Пока в Париже крушили брусчатку и расстреливали людей, Берти не сидел сложа руки. Не сумев пробиться в миротворцы, он регулярно устраивал встречи с французскими эмигрантами в Лондоне, проводя собственный опрос общественного мнения о будущем своей любимой туристической дестинации… ну и заодно, конечно, наслаждался французским обществом на родной земле.

Он сблизился с графом Парижским, претендентом на французский престол, освобожденный Луи-Филиппом в 1848 году, а потому соперником Наполеона III и республиканцев. Граф Парижский, внук короля Луи-Филиппа, был почти ровесником Берти и вот уже десять лет находился в изгнании в Англии, но теперь, когда французский политический ландшафт изменился и замаячила возможность восстановления настоящей монархии, а не наполеоновской империи, он всерьез рассчитывал вернуться в Париж.