Самый главный приз

– Но ты же сам не умеешь! – выдавил из себя Кувалда и потряс головой.

Говоря откровенно, повседневная жизнь Красных Шапок представляла собой движущиеся картинки театра абсурда в интерпретации Иеронима Босха – и это даже без включенного звука. Когда же появлялась аудиодорожка, уровень сюрреализма поднимался настолько высоко, что некоторые особенности существования дикарей не могли осознать даже навы, но сейчас Кувалде показалось, что он пробил копчиком дно и продолжил падение.

– Как ты можешь чему-то учить, если сам не умеешь?

– Но ведь я был с тобой, когда ты стал великим фюрером, – парировал Копыто.

– И что?

– И то: расскажу то, чего видел, поведаю о своих переживаниях, отыщу их отзвуки в сердцах слушателей, навешаю лапши из методички по психологии толпы и…

– И они тебе за это платят?

– Очень много, – не стал скрывать уйбуй. И неожиданно ударился в философию: – Эх, твое великофюрерство, твое великофюрерство… Жизнь слишком коротка, чтобы учиться чему-нибудь по-настоящему. Вот навам хорошо, они хоть три университета могут закончить и все запомнить, а нам некогда – нам жить надо, поэтому я учу их тому, чему они хотят учиться, но никогда не смогут.

– Но вефь они знают, что ты никогфа не был великим фюрером, – продолжил одноглазый, изо всех сил пытаясь вернуться в ту реальность, которая казалась ему правильной.

– Знают, – подтвердил Копыто.

– И что?

– И ничего. Еще они знают, что я был рядом с великим фюрером, а они нет, поэтому ценность моих слов становится огромной, – ведь я обладаю колоссальным опытом.

– Мля… – Кувалда развел руками, потом крякнул, потом снова развел руками, достал из кармана кожаных штанов плоскую фляжку и сделал большой глоток виски. Копыто, который понял, что угощать его одноглазый не собирается, повторил маневр вождя, только без разведения рук и кряканья.

Почти минуту в кабинете великого фюрера царила тишина. Дикари выпивали и думали. О чем они думали, было непонятно, поэтому в конце концов Кувалде это надоело, и он задал очевидный вопрос:

– Почему?

Копыто прекрасно понял старинного товарища:

– Потому, что они идиоты.

Ответ показал, что уйбуй Шибзич разобрался в жизни несколько лучше великого фюрера Шибзича… Однако следующая фраза Кувалды дала понять, что так только показалось.

– Я знаю, – вздохнул одноглазый, вертя в руках фляжку.

– Надо использовать то, что они идиоты, и тогда станешь богатым, – продолжил Копыто, который еще не сообразил, что пришла пора заткнуться.

– Ты что, шасу какому-то огороф копал? – прищурился одноглазый.

– В сарае у него сидел, – не стал врать уйбуй. – От тебя прятался.

– Я тебя не искал.

– Я уже знаю.

– То есть ты тоже ифиот?

– Случается.

Оспорить это утверждение не представлялось возможным.

– То есть ты нашел в сарае метофичку, прочитал ее и понял, что нужно устроить коучинг для неучей? – в очередной раз переспросил великий фюрер, пытаясь как можно лучше разобраться с проникшей в Форт заразой и понять, что с ней делать.

– Я еще на лекции по личностному росту был, вчера заехал, прямо из сарая, только она какая-то длинная получилась и нудная, – сообщил Копыто. – Я уснул почти сразу, а когда проснулся, он говорит: все вокруг – идиоты. И так мне эта фраза в душу запала…

– Я вижу, что запала. – Кувалда вновь глотнул виски. – Еще чего на лекции было?

– Еще мы немного руками размахивали, – ответил Копыто, припоминая скачанный из сети видосик. – Там надо на некоторых словах руками размахивать.

– Чтобы согреться?

– Чтобы единиться.

– Зачем?

– Чтобы личности пышнее расцветали.

– Помогло?

– Как видишь.

– Значит, помогло, – резюмировал великий фюрер, допивая виски.

– Я пойду? – неуверенно спросил Копыто, обрадованный тем, что Кувалда, кажется, перестал подозревать измену.

– Ифи, – махнул рукой Кувалда. – Только чтобы лекций твоих я больше в Южном Форте не слышал.

– Почему?

– Потому что нароф у нас пофатливый, наслушается тебя, бестолкового, фа и решит, что может стать великим фюрером, хотя не умеет, – разъяснил одноглазый. – Начнется смута и глупость, а то и революция, потому что кажфый захочет личностно вырасти, а расти им некуфа. Фа и не нафо им расти, а нафо жить и платить налоги. Так понятно?

Впрочем, ничего другого Копыто от встречи не ждал, поскольку консервативные ценности великого фюрера были ему хорошо известны: ничего не должно меняться, потому что изменения грозят лично великому фюреру неприятными потрясениями. Одноглазый требовал стабильности, перечить ему было опасно, однако один вопрос следовало прояснить.

– Они деньги взад потребуют, – проныл уйбуй в надежде выудить из семейного бюджета компенсацию.

Но не получилось.

– А ты сбеги, – посоветовал Кувалда. – Ты всегфа сбегаешь и прячешься.

– Это я умею, – согласился Копыто.

– Я знаю.

– Прямо сейчас сбегать?

– Когфа хочешь.

– Э-э… – Уйбуй почесал под банданой. – А когда деньги закончатся, что я буду делать?

– Прифумай коучинг для челов, – хмыкнул великий фюрер. – Срефи них фураков много, обязательно тебе заплатят. А моим поффанным головы больше не фури, чтобы мне их вешать не пришлось.

* * *