Самый хищный милый друг

— У нее болел младший брат. Были нужны деньги на операции и восстановление. Увы, Кирилл, вы заблуждаетесь! Эта очаровательная малышка изображает святую невинность, но нашей семье она очень дорого обошлась. Присосалась, как пиявка, мы потратили миллионы, а что в результате? Когда она получила все, что хотела, она бросила моего сына. Да, конечно, ей требовались деньги не на побрякушки и развлечения, а на лечение брата. Но что с того? Все равно она поступила подло! Подала на развод сразу же, как только поняла, что наша помощь ей больше не требуется. Разве так можно?

— Вероятно, у Кати были веские причины для развода.

— Какие?! Вадим ее боготворил, носил на руках. А она… Ладно, разлюбила, бывает. Но ведь надо подумать и о чувствах партнера, нельзя быть такой эгоисткой! Нет, она отодвинула моего сына в сторону, как использованную вещь. Это отвратительно, жестоко! Он до сих пор страдает! Не может без нее, мучается. Потому что любит! — в голосе Ирины звучала настоящая боль. — Поверьте, я очень хорошо относилась к Кате и даже представить не могла себе лучшей пары для моего сына. Но ведь она оказалась насквозь фальшивой и бездушной!

Кирилл, окаменев, смотрел на Ирину. Ее глаза, до этого ледяные, сейчас горели голубым пламенем, в них плескалось негодование и искренняя мука.

Кирилл стиснул челюсти. Она действительно думает, что этот ублюдок любил и боготворил свою жену! Очевидно, этот отвратительный, гнусный тип, к тому же, еще и великий актер.

Как же хотелось бросить в лицо Ирине всю правду о ее расчудесном сыночке! В груди клокотала ярость и обида, Кирилл сжал кулаки под столом, набычился, принялся грызть губы…

Нет, он ничего не может ей рассказать, не имеет права. Он помнил, что дал Кате обещание никому не раскрывать ее тайны, и не нарушил бы своего слова даже в том случае, если бы Катя никогда не узнала о его клятвопреступлении. А она обязательно узнает — и немедленно, ведь бывшая свекровь тут же помчится выяснять отношения…

Придется хранить обет молчания, хотя в груди поднимается обжигающая волна. Он снова едва не заскрипел зубами от злости.

— Кирилл… Увольте ее!

Кирилл застыл. Несколько мгновений он сверлил чиновницу тяжелым взглядом.

— Странное пожелание, — пробормотал он наконец. — С какой стати?

— Она так меня подставила. Подставит и вас, Кирилл! Увольте ее.

— О чем вы говорите! Почему я должен ее увольнять? Потому что Катя развелась с вашим сыном? А мне-то что? Я принял ее на работу, она прекрасный сотрудник, и она мне нужна. Катя отличный переводчик, а у меня контракт с французами.

— Найдете другую переводчицу. Менее проблемную.

— Ирина, я людьми не швыряюсь. У меня большая компания, многие начинали работать еще при моем отце, у некоторых сотрудников стаж двадцать лет. И если кто-то из них вдруг обидит вашего сына? Например, случайно поцарапает ему машину? Я тоже должен буду выкинуть этого человека на улицу? Да? Ирина, я вас не понимаю!

— Да вы просто отказываетесь меня понять! — с досадой произнесла чиновница. Она высокомерно вскинула голову. — Вы участвуете в конкурсе и хотите выиграть серьезный тендер, а я, испытывая к вам симпатию, оказываю всяческое содействие. Но я не могу рисковать своей репутацией и продвигать компанию, которая в любой момент может столкнуться с огромными трудностями из-за того, что ее руководитель не разбирается в людях и не умеет грамотно подбирать персонал.

— То есть моя победа в конкурсе напрямую завит от того, соглашусь ли я выставить Катю за дверь?

— Думайте сами. Вы умный.

— Ирина, но это же глупо! Что за… — возмутился Кирилл. — Зачем вы с ней воюете? Отпустите ее с миром. Вам самой не смешно сражаться с девчонкой-переводчицей? Вы же неравные противники.

— Мне не смешно, — ледяным тоном отчеканила Ирина. — Я снова вам повторю, что Катя не та, кем кажется. Полагаете, она маленькая и уязвимая? Нет, она хитрая и расчетливая. Не успела развестись с моим сыном, уже обзавелась покровителем и яростным защитником в вашем лице. Да вы, как я смотрю, готовы на куски порвать из-за нее!

— Успокойтесь, Ирина!

— Она манипулирует людьми, прикидываясь невинной крошкой. Она манипулировала моим сыном, мною. Теперь — вами. Вы разве не видите? Я уже сражаюсь не с ней, а с вами. Потому что каким-то волшебным образом она столкнула нас лбами. Мы так хорошо начали, а теперь уже почти стали врагами! А на кону, между прочим, сто сорок миллионов — напомню, если вы забыли. Повторяю, увольте ее!

— Хорошо. Я ее уволю. Но тогда мне придется на ней жениться.

— Что?! — взвилась Ирина, как ужаленная.

— То! — рявкнул Кирилл. — Катя отлично работает, и все в компании об этом знают. Ее ценят французские партнеры. И как же я ее уволю? Возьму и вышвырну из-за вашей глупой прихоти? Я так с людьми не поступаю! Вы хотите стереть ее в порошок? Вы этого добиваетесь? Другую работу она не найдет, потому что за ней теперь тянется шлейф гнусных слухов. У нее волчий билет, перед ней закрыты все двери. Думаете, если загнать ее в угол, она вернется к вашему сыну?