Самый хищный милый друг

Это верно. С одной стороны — возбужденный директор, с другой — озабоченный Николай. В центре — размороженная дева, потерявшая покой из-за давно забытых ощущений и чувств.

Николай, кстати, сегодня по-прежнему нагло ко мне лез и строил глазки. А как же Полина? Почему-то я думала, если парень провел ночь с девушкой, его поведение должно измениться. Возможно, я наивная. Неужели для Коли ночное приключение ничего не значит, и он собирается работать на два фронта?

Но я не сказала об этом Полине, чтобы ее не расстраивать.

Как дожить до завтрашнего вечера? Наш самолет взмоет в небо, мы будем смотреть в иллюминатор на облака и сидеть в креслах так близко друг к другу…

Поскорей бы!

Глава 18

Катя

— Кирилл Андреевич, я что-то не так сделала? — виновато пробормотала я, опираясь о торец директорского стола. Забрала у шефа последнюю подписанную бумажку и подравняла стопку.

— Нет, Катя, почему ты так решила? — удивился директор. Едва разделавшись с документами, он сразу же уткнулся взглядом в ноутбук, открыл на экране какую-то таблицу и стал сосредоточенно прокручивать ее вниз.

— Вы на меня не смотрите. Не улыбаетесь, как обычно.

Шеф бросил таблицу, повернулся ко мне и протянул руку:

— Ну-ка, иди сюда. Ближе, ближе.

Я подошла вплотную к его креслу. Подумала немного и привалилась бедром к его боку… А потом — гулять так гулять! — обвила руками его шею.

Ох, какая же она у него горячая и мощная, просто несокрушимая… Если прижаться к ней губами, наверняка, можно ощутить, как бьется под кожей артерия. Вампиры обожают так делать! Сейчас я их понимаю.

— Не смотрел? Не улыбался? — директор грустно взглянул на меня снизу вверх, повернул к себе и крепко обнял за талию.

Отличный маневр, браво! Слава богу, дождалась!

— Не-а. Мало того, что полтора дня злостно прогуливали, так еще сегодня меня игнорируете.

— Катюша… Прости. Как я мог! Конец года, столько дел, совсем зарапортовался, — он уткнулся лицом мне в солнечное сплетение, а я поцеловала его в макушку.

Директор затаился. А я повозила носом по его волосам, подышала — давно ведь хотела узнать, каков наощупь ежик у него на голове. Очень приятный! И пахнет изумительно — смесь парфюма и запаха его кожи. Глеб бы оценил по достоинству этот аромат, он разбирается в оттенках — сразу скажет, где ананас, где мандарин. Но кто же разрешит Глебушке ласково тереться носом о голову моего начальника? Никто! Скорее США признает, что санкции против России были огромной ошибкой, а Международный Олимпийский комитет вернет российским спортсменам все медали, подло у них отобранные!

Мы не шевелились, застыли, как мраморная группа, наслаждаясь моментом.

Не знаю, чем закончилось бы наше спонтанное объятие, я уже ощутила, что хватка Кирилла Андреевича усиливается, становится, как обычно, железной, одна его рука коварно поползла вниз, а лицо плавно переместилось от солнечного сплетения к моей груди… Но в этот момент в кабинет ввалился Коля.

Нет, ну что такое, а? То Антонина Романовна, то этот хлыщ! Он и здесь нам мешает, а во Франции, чувствую, вообще покоя не даст!

— Ой, — отпрянул Коля, испугавшись. — Эпично. Это. Сорри! Это. Кирилл Андреевич, нам же с вами на таможню надо! Я жду, жду! Они звонят. А вы!

— Коля, я бегу, — директор вздохнул, с явным сожалением вынырнул из кольца моих рук и разжал свои медвежьи лапы. Он ткнул клавишу, и из лазерного принтера поползли страницы с таблицей, выведенной на экран ноутбука. — Катюша, а ты сейчас езжай домой, собирай вещи в поездку. Платьица бери свои чудесные. Но смотри, не увлекайся! Один чемодан, не больше. Помни: мы едем всего на четыре дня.

— А мне тоже надо собирать в поездку мои чудесные платьица, — заявил Коля. — Можно и я после обеда смоюсь?

— Я тебе смоюсь! Обойдешься, — мрачно отрезал директор.

Какой-то он сегодня хмурый…

* * *

Чтобы не добавлять переживаний милому боссу, я не сказала ему, как меня волнует поведение мсье Массона. После роскошной корзины с цветами последовали другие знаки внимания. Кристиан прислал на личную почту три письма, где рассыпался в медовых комплиментах и выражал надежду, что во время нашего визита во Францию ему удастся «интенсифицировать отношения с прелестной русской мадемуазель».

Вот еще! Ничего не надо интенсифицировать, придумал тоже! Я против!

Да, интересно, как себя будет вести Кристиан, когда мы приедем в гости? Помнится, я случайно уснула на нем в машине, была немножко пьяна. Не воспринял ли прыткий француз эту невольную слабость как аванс? Не придется ли изо всех сил от него уворачиваться?

К счастью, теперь мне не надо уворачиваться от шефа! Насколько легче и радостнее стала жизнь! И это загадочное и трепетное чувство в груди, внезапно озаряющее все вокруг тихим светом — неясным, золотисто-розовым…

* * *

— Душа моя, поторапливайся, что ты плетешься! — крикнул с крыльца Глеб.

Я оставила машину на стоянке и сейчас приближалась к дому, когда увидела у подъезда целую делегацию. Глеб привез маленький чемодан на колесиках, так как у меня были только два огромных — в них бывший муж вернул часть моего гардероба.