Самый хищный милый друг

— Она мой талисман, — набычился отец. — Я всю жизнь этой ложкой суп ел. Я привык! Верните мне ее! Куда вы ее сунули?

Откуда ни возьмись в столовой возникла Клеманс и тоже суматошно затараторила. Она обращалась к Кириллу — видимо, убеждала в своей невиновности. Следом за экономкой появился Жерар с хлебной корзинкой. Уяснив, что обсуждается больной вопрос, повар в сердцах бросил ношу на стол — так, что подпрыгнули горячие круассаны и бриоши. Жерар тоже взволнованно вступил в перепалку. Он буйно жестикулировал, его губы кривились от обиды.

— А вы как будто не знали, что она имеет для меня ценность! — бушевал отец. — Следить надо было! Выкинули, небось, с картофельными очистками!

Лейла и Клеманс яростно сопротивлялись.

— Лейла, я знаю, что вы ее искали, что перевернули весь дом… Клеманс, но ведь все вы работаете у нас шесть лет, ну, как же вы от нас уйдете?.. Жерар, мы тебя любим, — успокаивала мама. — Дело вовсе не в том, что ты разучился готовить буйабес!

Повар проклинал судьбу, сделавшую его заложником неблагодарных господ.

Столовая превратилась в вавилонское столпотворение, поднялся гвалт — пять человек говорили одновременно: двое по-русски, трое по-французски, и, похоже, все прекрасно друг друга понимали. Но договориться ни о чем не могли.

Кирилл некоторое время ошарашенно наблюдал за перепалкой, а потом хлопнул ладонью по столу:

— Так. Тишина. Замолчали, — приказал он таким тоном, что все сразу же притихли, а повар и расстроенные мадам пригнулись и на цыпочках двинулись к выходу.

В этот момент в комнате появился Николай. Очевидно, он отлично выспался, вид у него был цветущий.

— Доброе утро! Не опоздал? Так, сейчас девять-ноль-ноль. Хо-хо, да я сама пунктуальность, да, Кирилл Андреевич? Ой, а где Катя? В комнате ее нет. И кровать заправлена.

— Где же наше солнышко? — улыбнулась Елена Михайловна.

Андрей Константинович усмехнулся и посмотрел на Кирилла.

— Я думал, она уже давно тут сидит — круассаны лопает и чай пьет, — сказал Николай. — Может, по саду гуляет? Хотите, сбегаю, поищу?

— Сядь, — сказал Кирилл. — Зачем ты вообще к ней в комнату ломился!

— А вот и Катя! — объявил отец.

Кирилл почувствовал, как его всего с ног до головы окатило теплой волной, а в груди поднялось жаркое облако.

— Доброе утро! Бонжур, — поздоровалась Катя. Она смутилась, порозовела, потому что все смотрели на нее. — Неужели я опоздала… Вроде бы, вовремя… Вот, смотрите, я нашла в библиотеке ложку. Подумала — а вдруг вы ее потеряли?

И она положила на стол рядом с тарелкой бесценный серебряный талисман Андрея Константиновича.

Катя

Ой, мама… Я что-то не так сделала?

Все ошарашенно смотрели на меня и на эту несчастную ложку, буквально не сводили глаз. За пару мгновений, пока длилось непонятное молчание, я успела нафантазировать множество вариантов, объясняющих, почему к этой ложке нельзя было прикасаться под страхом смертной казни.

Вдруг она является частью суперсовременного охранного комплекса, в нее вмонтирован специальный чип, и ложку запрещено выносить из библиотеки. Сейчас сработает сигнализация, и вся полиция Лазурного берега вломится в дом, истошно завоют сирены, небо потемнеет от вертолетов, в окна влетят на тросах бойцы в черных масках.

Ну, я и натворила! Надо было оставить ложку в журнале, пусть бы она так там и лежала тихонечко. Но в последний момент, отправляясь на завтрак, я подумала — вдруг нужна в хозяйстве, вдруг обыскались…

А еще через мгновение в столовой началось настоящее светопреставление, и я испугалась еще больше. Все обитатели виллы внезапно сошли с ума. Андрей Константинович схватил меня за талию, поднял высоко вверх и сделал два оборота вокруг своей оси — как будто мы с ним были чемпионами по акробатическому рок-н-роллу! После этого он, не опуская меня на пол, вручил в руки Кириллу, а сам начал трясти Лейлу, словно она была грушей, а он мечтал натрясти с нее два мешка урожая.

Кирилл тоже радостно меня обнимал и тормошил. Потом Елена Михайловна прижала меня к сердцу и поцеловала, затем она стала обниматься с Клеманс. Клеманс утирала слезы и что-то бормотала, а Жерар целовал мне руки!

Папуля, бросив Лейлу, занялся поваром — сжал в объятьях так, что у бедного француза чуть кости не треснули!

— Жерарушка! Дружочек мой строптивый!

Повар едва не рыдал на груди босса. Сияющий Кирилл тем временем взялся подбрасывать Клеманс, пухленькая экономка верещала и смущенно хихикала.

Мы с Колей находились в ступоре и наблюдали за сумасшествием, открыв рты. По русско-французским радостным воплям я уже поняла, что ложку действительно потеряли — неделю назад. Пять раз перевернули весь дом, залезли в каждый уголок, прочесали газоны, но пропажу так и не нашли. А ложка эта была бесценная — священный оберег Андрея Константиновича, его талисман.

Понятно, почему все немного спятили от радости.

Надо же! Удачно я вытянула с полки французский учебник! Если бы мне не захотелось его посмотреть, так бы и пряталась ложечка в том журнале еще целую вечность. А обитатели виллы так и ломали бы голову, куда она запропастилась?