Самый лучший апокалипсис

В общем, под впечатлением от увиденного моя и без того неадекватная паранойя окончательно взбунтовалась. Мне уже мерещились картины воображаемого будущего, где наш город покрыт вечными льдами, земля усыпана метровым слоем снега, а я, с масляной лампой в одной руке и ледорубом во второй, хожу-брожу темными ночами под звуки завывающей метели и блеклым светом луны в чернеющих небесах. Бр-р-р. Впрочем, логика подсказывала, что моё внезапное спасение неизвестным хирургом все-таки могло быть случайностью, выдры что-то спутали и разглядели во мне не того, а вся эта история с мобильными телефонами и удалением приложений могла случиться с кем угодно другим. Да мало ли, сколько шпаны или просто любителей безрассудства проделали тоже самое и стерли незеррилм с чужого телефона? Логично? Логично! Вот только паранойя за моим плечом почему-то злобно ухмылялась, снисходительно качала головой и мерзко шептала мне на ухо «Ну ты же понима-а-аешь… Слишком много совпаде-е-е-ений… Хе-хе».

Я мотнул головой, прогоняя наваждение, подобрался, оглянулся по сторонам. Как бы там ни было, реальный полярник ушел и в ближайшее время вряд ли вернется, народ на улице голосит и всё чаще бегает у окон пельменной, а я все ещё тут, в окружении ледяных статуй, трупов, представителей незнакомой цивилизации и с бластером на барной стойке. Нужно срочно решать, уходить или оставаться, и если всё-таки второе, то лучше бы пельменную закрыть и поскорей приниматься за дело. И пусть механические пауки подобрали из помещения всё ценное, но во мне горела надежда разжиться ещё чем-нибудь эдаким, футуристическим, наподобие странной мины, кривого бластера или ржавого кейса с зеленым глазом индикатора. Всё-таки не каждый день случается апокалипсис, а технологически-продвинутые штуковины в ближайшем будущем окажутся совсем не лишними.

Определившись с выбором, шустро проковылял на выход, минуя псевдо-полицейских в холле заведения. Зубатые выдры, с дымящимся порошком в глотке и под толстым слоем льда, как ни странно, всё ещё были живы. Сутулые собаки хрипели, дымились и обильно пускали слюни, не в силах побороть рефлексы собственного организма. Стоило мне появиться, как лысые образины принялись неистово скулить и дергаться, то ли призывая оборвать их мучения, то ли просто от страха. Я же, не рискуя к ним приближаться, проковылял вверх по ступеням, приоткрыл дверь забегаловки, выглянул наружу.

— Клишевич, ты что творишь?! Ложись! — первое, что услышал, стоило высунуть голову в колючую метель.

Тут же раздался хлопок — стреляли из табельного — следом послышалось разгневанное «КАР-Р!», женский крик, хохот, завывания ветра, ещё один выстрел и грозный шелест перьев. Клишевич, он же молодой полицейский с расцарапанным в кровь лицом, прицельным выстрелом подбил тифозную ворону, попытался перезарядить пистолет, увидел пикирующее на него полчище разгневанных пернатых и бросился на землю.

— Ложись! — вновь последовал приказ.

Лейтенант в порванной куртке (думаю, начальник Клишевича) попытался закрыть своим телом знакомую мне по аптеке фармацевта. Однако Олеговна, зажатая между мужчинами и дверьми магазина, гневно взмахнула руками. Летящая на троицу стая ворон внезапно остановилась, повисла в воздухе, смялась в кучу и со всего размаха приземлилась о землю, разбрасывая в снег перья и собственные кости. Женщина ещё пару секунд изображала шальную ведьму, защищая себя и патрульных телекинезом, потом тяжело выдохнула, опустила руки и сползла на землю, не в силах пошевелиться. Клишевич с лейтенантом тут же вскочили, готовые было прикрыть собственным телом обессилевшего «мозговика», но тифозная стая уже потеряла к троице интерес, вернулась на орбиту и с душераздирающим «КАР-Р» вновь принялась нарезать круги вокруг «Фотолюкса». Прям живое безумное торнадо, по другому и не скажешь.

Подозреваю, пернатые действуют по указке своих хозяев, и теперь магазин с заветным фотоаппаратом защищен плотным кольцом озлобленной ватаги. Вон и стайка девчушек, что-то визжащая в поддержку полуобморочной фармацевта, стоит-боится, не решается подойти ближе, опасаясь попасть в поле зрения летающего отряда. Судя по синеве, бьющей из их глаз, это ещё одни представительницы «интеллектуальной половины человечества», как недавно выразилась фармацевт. Не уверен, ибо с такого расстояния плохо видно, но вон та девчонка в смешной шапке с бубоном, кажется, пухлая тихоня из аптеки, продавшая мне коробку пластыря. Выходит, писклявый отряд Олеговны в данный момент состоит из… четырех представительниц прекрасного пола и её самой, просиживающей пятую точку на обледенелых ступенях «Фотолюкса».