Самый лучший день

— Даже не думай об этом. Ты не хуже меня знаешь, что, хотя мы и позволили тебе подсыпать ей в напиток сахар, это все равно улика. — Держа руку на моем плече, Бак подталкивает к задней двери, открывает ее и почти выталкивает меня наружу. Он бросает ключи от моей машины на подъездную дорожку. Грубо. Это вещи, которые я никогда не забуду. Никогда. Я слышу, как он захлопывает за мной заднюю дверь и поворачивает ручку замка. Как будто такой замок может помешать кому угодно войти внутрь. Мечтатель. Я перекатываю тяжелую ручку в кармане.

Я устал и от него, и от своей жены. Скатертью дорожка. Стою перед закрытой дверью гаража. Конечно, он в курсе, если хорошо занимался шпионской работой, что я не могу войти в свой гараж через сломанную боковую дверь, что я должен войти, нажав кнопку на кухне.

Ах да, он наблюдает. Слышу, как стонет дверь гаража, и начинает открываться. Я стою спиной к дому, ожидая своего шанса свалить. Тем не менее, когда сажусь в свою машину и выезжаю, вижу, что Бак смотрит за мной через кухонное окно. Интересно, будет ли он спать сегодня там, в моем коттедже, с моей женой?

Интересно, насколько уверенно Бак будет чувствовать себя, закрыв глаза, теперь и всегда.

Глава 27

Час ночи.

Я слишком быстро еду по нашей улице, проверяя зеркало заднего вида, в ожидании слежки.

Почти уверен, что Бак останется с Мией, утешая бедную женщину. Она в полном беспорядке, это точно. Скатертью дорожка. Я включаю поворотник, чтобы повернуть налево на углу, на мгновение останавливаюсь, чтобы заглянуть в темный коттедж Бунов. Думаю, на сегодня вечеринка закончена. Интересно, Грег снова проиграл в юкре? Если бы у меня было больше времени, я бы зашел внутрь и немного поболтал или что-то в этом роде с Грегом и Дорис. Возможно, продемонстрировал бы им, в какие неприятности они могут попасть, будучи любопытными соседями-сплетниками. К сожалению, им придется усвоить свой урок, когда мы все вернемся в Колумбус.

Свернув налево на Вторую улицу, еду к старой величественной гостинице. Мы останавливались здесь однажды с детьми, еще до того, как стали владельцами коттеджа. Сносное место для проживания некоторых людей, как только избавитесь от заплесневелого запаха. Я не собираюсь ночевать. Мне просто нужно забрать свои вещи. Паркуюсь на месте перед входом с надписью «только регистрация заезда» и выключаю машину. Когда выхожу на улицу, оглядываюсь, проверяя обстановку. Озеро позади меня, сразу за зеленой лужайкой, которая принадлежит гостинице. Большой каменный фонтан журчит водой, издавая странно жуткий звук в безмолвной ночи. Через дорогу начинается парк, а дальше я вижу очертания лодочного домика и причала. Здесь очень темно, очень тихо.

Вокруг больше никого нет. Я уверен, что за мной не следили, когда поднимаюсь по ступенькам и вхожу в вестибюль. Прямо напротив меня за большим деревянным столом с табличкой «Ресепшен» скучающий подросток со щеками, покрытыми прыщами и болезненного вида, подавляет зевок и говорит:

— Привет. Вы хотите снять номер?

Отсутствие напряжения в парне заставляет меня осознать, что крепко держал свои плечи, и я улыбаюсь и немного расслабляюсь.

— Привет, сынок. Мои друзья любезно оставили здесь мой чемодан и вещи, но, боюсь, я не смогу остаться на ночь, — говорю я. Использую свое самое лучшее и дружелюбное лицо, свои самые вежливые слова. Я подражаю официанту с сегодняшнего вечера. Я очень добр.

— О, как жаль. Хорошо, тогда вам нужны ваши вещи? — спрашивает мальчишка. На нем бирка с именем, на которой написано «Скотт». Бирка с именем золотая и блестящая. Слово напечатано черным шрифтом.

— Да, пожалуйста, Скотт, — я дружелюбен. Просто терпеливый, усталый путешественник, которому сейчас нужно его дерьмо, Скотт.

— Как вас зовут? И мне нужно увидеть какое-нибудь удостоверение личности, — говорит Скотт.

Интересно, сколько людей подъезжает к отелю в час ночи и пытается забрать вещи незнакомца? В Лейксайде? Я подозреваю, что процент невелик, но Скотт всего лишь выполняет свою работу. Я подавляю нарастающее нетерпение и протягиваю ему свои водительские права.

— Сейчас вернусь, — он, едва смотрит на удостоверение. Я забираю его и засовываю обратно в бумажник. Понимаю, что у меня нет ни цента, чтобы дать чаевые этому парню, и у меня нет действующей кредитной карты на бензин. Это не лучший сценарий того как я должен поспешить обратно в Колумбус. Я оглядываюсь в поисках камеры, но, конечно, ничего не вижу. Гостиница Лейксайд — доверчивое, народное место, по-видимому, лишенное преступлений и подозрений. Медленно обхожу стойку и вижу то, что должно быть, кассовый ящик, слегка приоткрытый, как раз напротив того места, где сидел Скотт.

Я протягиваю руку, открываю ящик и достаю оттуда все двадцатидолларовые купюры и одну пятидесятидолларовую, засовывая их в передний карман. Задвигаю ящик и возвращаюсь на свое прежнее место перед стойкой администратора, убеждаясь, что мое лицо по-прежнему доброе и дружелюбное.