Самый лучший фамилиар

Да что с вами всеми, засранцы, не так?!

Волной жара куда сильнее, что был для того «м-м-м»-бандита, я усадил его на задницу. Нагрудник раскалился, кафтан тлел во многих местах, сгорели волосы на лбу и висках, о бровях молчу. Сзади подскочил какой-то военный в белой треуголке. Он положил руку наемнику на голову, и глаза того остекленели. Мгновение — его кожа и остатки волос побелели. Еще миг — и длинная бескровная трещина пошла по его телу. Я ощутил холод, идущий от трупа. Очевидно, наемника прикончил никсиалист. Меня военный не заметил.

В толпе внезапно вспухли три темных облака. Оттуда незамедлительно раздались крики, полные боли. В этот момент я заметил, что потерял Эдвина.

«Проклятье четырежды! Где этот музыкант?» — я в панике озирался по сторонам. Со своего ракурса я видел только мельтешащие ноги и падающих людей с искаженными лицами.

— Па-а-ашла! — услышал я громкий крик. Это солдаты освободили от упряжи убитую лошадь, и карета медленно тронулась.

Я подумав, применил "коготь". Подбежал к фонарю и без труда залез на него, вонзая когти в металл как в кору обычного дерева. Вскарабкался на вершину.

Сверху открывался вид получше. Было прекрасно видно, как подходят солдатские подкрепления. В толпе раздался чей-то панический крик:

— Кто сдерживает подкрепле…

Раздалась канонада ружейных выстрелов, и крик оборвался. Вместе с паникером попадало несколько красных кафтанов.

— Освободить проход! — зычно крикнул какой-то офицер. Подчиняясь ему, солдаты образовали коридор, оттесняя в стороны поредевшие ряды Обагренных. Это помогло — карета поехала дальше.

За ней из облака вылетел один из культистов — в своем черном изорванной комбинезоне, с тканевой маской на лице. Из рукавов торчали полуметровые когти. Вермиалист совершил умопомрачительный прыжок на крышу кареты. Та от его приземления вильнула в сторону.

Из кареты прямо на ходу выбрался человек в алом мундире. Он тоже был в маске, но его маска железная, закрывала только нос и рот. Человек без какого-либо труда тоже начал забираться на крышу.

Культист присел на одно колено и уже замахнулся когтями, как в него врезались мои искры. Пять кусочков металла прошили насквозь его руку и живот, чуток зацепив грудь. Культист зашипел.

Мои искры позволили человеку забраться на крышу. Едва встав, военный окатил завизжавшего культиста струей багрового огня. О, это же ещё один инферналист. Впервые их вижу.

В итоге на крыше остался только солдат в маске и испепеленный труп, который был небрежно столкнут ногой. Не взглянув на побоище, солдат мягким движением запрыгнул обратно в карету. Та набирала ход, направляясь к площади.

Интересно, кто это был?

Тут от ворот донесся нечеловеческий рев. Повернувшись, я наконец увидел Эдвина.

Рубашка и брюки в крови. Волосы шевелятся, будто он под водой. Пальцы танцуют по струнам Геау-ти-Нно, а красные кафтаны рядом с ним разлетаются в стороны, украшаясь глубокими порезами, теряя руки, ноги и глаза. Сонитист прорубал себе дорогу к воротам башни, туда, где висели три темных облака.

Одно из облаков начало таять. Вермиалист, поставивший его, отскочил к самым воротам. Он поднял руку, и я увидел, как его рука преобразуется в напоенный изумрудным блеском клинок. Эдвин тоже заметил это, и тут же замер. Его пальцы остановили свой лихорадочный бег.

Вермиалист развернулся на сто восемьдесят градусов, замахнулся и всадил руку-клинок в… Я проморгался, но это не помогло.

Культист вонзил лезвие в само пространство. На середине его клинок резко обрывался, но этот конец был окружен черным зияющим ореолом. Это был провал в самой реальности. Быстро-быстро провал начали окружать странные толстые нити. Они меняли тысячи цветов ежесекундно, и от них распространялся такой сильный запах, что я за пятьдесят метров чувствовал его. Как и цвет, запах ежесекундно менялся — запах рыбы на аромат цветов, те на кровь, та на клубнику, потом гарь, мокрый песок, морозный воздух, музыка (Что? Музыка может пахнуть?!), хитин, другие цветы, кости, дождь в море, вулканический пепел, свет (Что-о?)… Миллионы ароматов из разных миров. Меня затошнило от настолько иррационального зрелища.

Все помутилось. Придя в себя, я очутился уже в десяти-двадцати метрах от фонарного столба, а Кот орал так, как не орал никогда в жизни. У Джаспера никак не получалось перехватить контроль над конечностями — паника Кота заставляла наше тело нестись с такой скоростью, что брусчатка сливалась в одно непрерывное марево.

Удивительно, но вдруг я отметил, что меня начали обгонять солдаты. Вы когда-нибудь пытались обогнать несущегося во весь опор кота? А вот у них получилось.

Внезапно что-то подхватило меня за шкирку, и мои лапы потеряли опору. Миг — и я оказался на руках Эдвина. Сонитист бежал неестественно длинными скачками. Я уже привык, что кости волшебника постоянно дрожат от проводимого звука.

— Эд, а куда мы все бежим?

— Подальше от башни! На площадь! Дауд открыл Разлом на Дно!

Глава 19. Казнь. Часть вторая