Самый лучший комсомолец. Том пятый (СИ)

— И не слишком затратную пирушку в честь новоселья закатить, — кивнул я. — Народ успокоить.

Товарищ в поварской униформе (прямо так с кухни и эвакуировали), прихватив пару коллег, пошел на склад, оценивать запасы жратвы.

Со временем мы разобьемся на группки поменьше, начнется грызня за власть в отдельно взятом бомбоубежище, и обязательно заведутся двуногие крысы, которые будут воровать и прятать жратву с целью протянуть подольше. Будем надеяться на лучшее и что до этого не дойдет — убивать никого не хочется, даже ради того, чтобы съесть.

— Мы ракеты-то услышим? — спросил я Виталину.

— Смотря какие, — ответила она.

— Пока вроде не трясет, а долететь уже должны, — вздохнул я. — Моментальная смерть не грозит, поэтому мы с тобой успеем к ней подготовиться. А сейчас можно я ребят немножко развлеку?

— Иди, — с улыбкой кивнула девушка.

В другой стране было бы сложнее — там детей больше, и часть из них почти взрослые, следовательно — проблемные. А эти — совсем ручные, и если не я, то кто? Скатил мир в атомную катастрофу, так хоть детей развеселю напоследок — с этого начал, этим и закончу. Символично!

— А чего это носы повесили? — подкатил я к занятым грустными-прегрустными, обнимающими своих чад, рассевшимся на шконках по правой стороне помещения матерям. — Это же просто тренировка!

— Тренировка? — шмыгнув носиком, спросила маленькая Катя.

— Конечно тренировка! — заверил я ее в ответ. — Очень простая — нам просто нельзя покидать убежище. Играть и петь песни можно. Будем?

— Будем! — последнее ребята выдали почти хором и с проявляющимися на лицах улыбками.

— Спасибо, — шепнула Анфиса Юрьевна, мама Кати.

— Да ладно вам, — поморщился я.

Я, вообще-то, кто бы там что не говорил, первопричина всего случившегося. Сколько ответственность на регулярно засылающих меня за бугор стариков не перекладывай, а заставлять бы меня никто не стал. Эх, чего уж теперь.

Сначала мы поиграли в прятки — к нашим услугам оказались санузел, второе жилое помещение и склад с ОЗК и противогазами. Все — здоровенное, поэтому пространство хватило с избытком, и пара часов пролетела незаметно. Все еще никаких ударов не слышно и не ощущается. Впрочем, по Посольскому кварталу целенаправленно бить не должны — это Вилка правильно заметила.

Далее меня настигло похмелье, из-за которого играть в прятки стало трудно, и мы с ребятами и их мамами, подкрепившись разогретой поварами гречневой кашей с тушенкой (консерва такая) и чайком, сгрудились в игру и принялись распевать песни под нашедшуюся на складе с ОЗК гитару.

— Пусть всегда будет мама, пусть всегда буду я! — допели мы шлягер авторства Льва Ошанина.

Хорошо, что музыканты после концерта по делам разъехались — кто, как «Май», на гастроли, а кто-то, как «Бони Эм», домой, на отдых и запись второго альбома. И хорошо, что материал у них есть, и с избытком — у меня дома и в рабочем кабинете целые шкафы плагиатом песенного формата забиты, как раз на такой случай. Не загнутся проекты, даже известней станут. И хорошо, что Олю в Китай не позвали — ее бы я точно рядом с собой до конца поездки оставил, исключительно ради досуга.

Заметив, что малыши клюют носами, пожелал им спокойной ночи и вернулся в свой угол, сев на шконку рядом с Виталиной.

— Башка болит.

— Пить надо меньше! — с удовольствием приложила она меня и призналась. — Не хочу умирать.

— Плох тот человек, кто мечтает о смерти, — не стал я ее осуждать. — Тоже печалюсь — оно, конечно, сделанного не воротишь, но я же только-только на рабочие мощности вышел, вон как интересно стало, и вот такой грустный итог. Вы-то как, мужики? — обернулся к КГБшникам.

— А чего переживать? — спросил дядя Семен. — Помереть всегда успеется, но раньше времени нервы жечь — пустое дело.

— И ведь не поспоришь, — улыбнулся я и вернул внимание на Виталину. — Давай покрывало вот тут натянем, — указал на переднее пространство между нашей и верхней шконкой. — Типа личное пространство.

Натянули.

— Спокойной ночи, — пожелал я дядям и забрался в темноту.

Вилочка залезла следом и шепотом заявила:

— Я не настолько отчаялась, чтобы трахаться в таких условиях.

— Чудо моё! — умилился я. — Ради твоих высоких моральных норм я готов умереть девственником.

Она отвесила мне щелбан и легла рядом:

— Расскажи что-нибудь. О нас.

— Это можно, — вдохнув любимый запах ее волос я полчаса читал ей стихи о любви, пока язык не начал заплетаться и я, незаметно для самого себя, вырубился.

— Вставай! — растолкала меня Виталина.

Похмелья нету — хорошо быть молодым!

— Утро? — спросил я, подслеповато щурясь — девушка заглядывала под покрывало, впуская свет ламп дневного света.

— Все хорошо, — вместо ответа широко улыбнулась она. — Главный пришел, вылезай.

Я вылез, сунул ноги в туфли.

— Живой! — подлетел ко мне Андропов и крепко обнял.

— Не дождетесь! — ответил я, ощущая, как расслабляются нервы. — Война?

— Нет войны, — он меня отпустил, позволив зашнуровать ботинки. — Ракету сбили над океаном, других не нашли, а Андрей Андреевич и Линь Бяо к этому моменту уже позвонить успели, предупредить. Ну и я из Японии позвонил пару раз.