Самый лучший комсомолец. Том пятый (СИ)

— Еще по просьбе бабы Кати открытие станций метро посетил — одна имени Нади Леже, вторая — в честь скульптора Коненкова. Прямо очень старый, на открытие своей станции с бригадой врачей приезжал, — вздохнул. — Не каркаю, но помрет скоро — видно невооруженным глазом. Хорошо, что успели — как-то так вышло, что мертвых в нашей стране ценят больше, чем живых.

— Намекаешь тебе с памятником не затягивать? — стебанула меня Вилка.

— А у меня бюст уже есть! — с улыбкой напомнил я. — Куда мне еще? У Коненкова жена очень пожилая — Маргарита Ивановна Воронцова, она в тяжелые для Родины времена «в полях» инфу о Манхэттенском проекте добывала. Ныне — живет одна и в жуткой нищете. Несправедливо, поэтому переселил ее в «Потемкин» на хорошую пенсию. А чтобы ей скучно не было, попросил еще десяток дам со схожими заслугами и грустным материальным положением туда же поселить.

— Это хорошее дело, — одобрила Виталина. — Домой-то заехать успел?

— Успел, — подтвердил я. — Всех, кого хотел, увидел и обнял, но время поджимало. Таня мне не сестра больше, кстати, у нее мама «откинулась» и теперь в кооперативе Потёмкинском работает, кондитером. Вместе и живут. Никого больше убивать вроде не планирует.

— Нечего статистику портить, — хихикнула она.

— Москвичи смешные — еще и декабрь не наступил, а они уже к Новому Году готовятся.

— А ты нет?

— Я-то только морально! — ответил я, зажевал последний сырник, запил чаем и поднялся со стула. — Спасибо, родная, — наклонившись над столом, чмокнул Виталину в щечку. — Пора дела делать.

— Иди, деловой! — благословила она меня на трудовые подвиги. — Да помою я! — отобрала подхваченную со стола чашку.

— Больная женщина моет за мной посуду! — вздохнул я. — Ну и где теперь ваша эмансипация?

— Здоровее многих, — фыркнула Вилка и грозно взялась за ручку сковородки. — Иди!

— Иду! — смирился я и пошел одеваться.

Выбравшись в подъезд, встретил уже одетого дядю Семена — пунктуальный! — и мы покатили к НИИ, где уже некоторое время кипит работа целых двух отделов: первый — игровой, мастерит «Одиссею-2», а второй занимается разработкой способа наклонно-строчной видеозаписи, который обзовем VHS и реально компактного и относительно дешевого видеомагнитофона под него. Сроки не то чтобы поджимают, но в 76-м его релизнут япошки из JVC, поэтому, если до 74-го внятного результата не будет, проект мы свернем, отправив пару-тройку ученых товарищей на лесоповал за растраты — чисто чтобы не так обидно было. «Большие» магнитофоны существуют уже давно — на нашей студии, например, используются как импортные «Ампексы», так и отечественные, серии «Кадр», но проблема в здоровенных размерах и дороговизне — я-то домой себе, при большом желании, поставлю, а вот пролетарий — нет. Но я-то себе не хочу, а вот осчастливить того самого пролетария — очень!

Ну а пока идет разработка, старшими товарищами в целом и мной в частности было решено потихонечку и без фанатизма перекатываться на «U-matic» — Sony предложила нам очень милую скидочку. Смысла переходить всерьез и надолго нет — быстро загнется же, но удобно и по хорошей цене грех не взять.

На «дальнем», отделяющем НИИ и воинскую часть с «военным» жилым районом от общегражданской, так сказать, части Хрущевска, у нас проверили документы. Это привычно и нужно, поэтому я был не против. Второй раз документы проверили на КПП у ворот НИИ. Третий — в фойе самого НИИ, где у нас за бронестойкой с бронестеклом сидит одетый в бронекостюм высочайшего класса пулеметчик с РПК. Чисто ради моего удовольствия — всерьез штурмовать нас никто не станет, но до чего солидно смотрится, словно один все НАТО перебить сможет в случае угрозы — если, конечно, стратегический враг будет атаковать только узкий вход, время от времени делая паузу на перезарядку и охлаждение пулемета. Солдатику не жарко — у него там импортный кондиционер и право регулировать температуру самому. Я же не изверг!

* * *

— Таким образом, для компланарной видеокассеты с расположением рулонов в одной плоскости лучше всего подойдет азимутальная запись, при которой две видеоголовки, каждая из которых записывает одно телевизионное поле, — потрясая вполне привычного для меня вида видеокассетой вещал глава НИИ Максим Петрович, стоя в похожем на школьный класс, но наполненный вместо мебели всяческим оборудованием кабинете второго этажа, перед столом, на котором расположился подключенный к телевизору монстр из пятнадцати килограммов смеси ламп, катушек, текстолита и прочих радиодеталей, включая механизм для воспроизведения вручную упакованной в пластик видеокассеты.

«Компактность» обещают добавить позже.

— Продемонстрирую! — заявил ученый и очень аккуратно поставил кассету в прототип.

Щелкнув тумблером, заставил механизм загудеть что твоя подстанция, далее щелкнул другим тумблером, и на экране телевизора появился кусок классического Советского фильма «Мусоргский», момент из «Бориса Годунова». Нет, никакого политического посыла тут нет — это кино ученым очень нравится, вот и не отказали себе в удовольствии использовать для опытов.