Самый лучший комсомолец. Том седьмой (СИ)

— Страна большая, кирпича много надо! — и не подумал я ощущать вину.

— Еще и нашим станками да запчастями помогает, — добавил дед.

— Социализм подразумевает дружескую выручку и «подтягивание» отстающих, — важно заметил я.

— В общем, Михаил Петрович, — свернул клоунаду Андропов. — До Москвы далеко, бюрократии много, все тресты на год вперед загружены — у нас курс на массовое улучшение жилищных условий и строительство спортивных сооружений взят, так что, как бы удивительно это не прозвучало, с вопросами, запросами и предложениями лучше к Сережке обращайтесь — он молодой, на подъем легкий, что нужно — сделает.

— Не я, а структуры «фонда»! — запротестовал я. — Восемь тысяч девятьсот два замечательнейших товарища по всей стране. Смотрите, Михаил Петрович, стоило Генсеком стать, и тут же единоначалие разводит.

Градоначальник очень так сдавленно и нервно хихикнул — а ну как САМ обидится? Обернувшись с переднего сиденья, дед отвесил мне символический щелбан, как бы продемонстрировав работающую вертикаль власти.

— Я вам сейчас номера напишу, Михаил Петрович, — я залез во внутренний карман за блокнотом и карандашиком. — По вопросам, которые надо решать «еще вчера» лучше все-таки в Москву звоните, а то меня найти может быть сложно. Вот этот номер мой домашний, доступен в основном по ночам. Это — студийный, там я бываю днем, но не каждый день. Это — номер рабочий, я в кабинете по вторникам и четвергам бываю, с двух до пяти. Блин! — хлопнул себя по лбу, оторвал и скомкал листочек, написав на следующем единственный номер. — Вот это номер дежурного по моей охране, представитесь, и вам расскажут, где меня искать. Если там есть телефон — продиктуют номер.

— Спасибо, — поблагодарил Михаил Петрович, очень аккуратно убрав листочек во внутренний карман обнаружившегося под шубой пиджака.

«Клоун», — смеющимся взглядом приложил меня дед.

«Скучно», — так же невербально ответил я ему.

Ха, гигаидея! Домой вернусь и сразу начну воплощать ее в жизнь — глупо иметь такие возможности и не использовать их на максимум. Нет, дефициты от этого не исчезнут, как и другие мешающие Советским гражданам строить коммунизм неприятные вещи, но лично мне будет просто офигеть как приятно. Можно же что-то и для себя иногда делать, верно?

* * *

С утра дед выдал мне сорок минут личного времени и одно задание — сам он отправится в местное КГБ, слушать отчеты «опального» генерала Андрея Викторовича Федина. Я там не нужен — борьба с хищениями золота пока не моя проблема, и это несмотря на лично вскрытую ячейку контрабандистов. Несправедливо, но придется это терпеть. Позавтракав котлетами из оленины — так себе — я забрался в машину и отправился к фотоателье, проведать глухонемого порнографа.

На улице еще темно, и фонари освещают спешащих на работу пролетариев и их бредущих на учебу потомков. Вот и искомое ателье, уже открыто, и через светящуюся ветрину виден Лёня Вейцман — объективы за стойкой полирует.

Совершив пробежку по морозу, вошел в тепло. Лёня поднял на меня взгляд и совершенно неожиданно широко улыбнулся.

— Не обманул, — прожестикулировал он мне.

Вот она причина — не верил в Ткачевское слово.

— Не обманул, — кивнув, прожестикулировал я в ответ, подошел к стойке и спросил жестами. — Как тут у тебя дела?

Вместо ответа Лёня показал правую руку с обручальным кольцом.

— Поздравляю! — прожестикулировал я. — Порнографию снимаешь?

— Только жену и для себя, — скромно потупив глаза, признался он.

— Это личное дело, — хохотнув, прожестикулировал я. — В Одессу обратно хочешь?

— Очень, — кивнул он. — Холодно здесь.

— Закрывайся и иди собирай вещи, — выдал я ему ЦУ. — У тебя билет на вечерний рейс в Хабаровск. Оттуда в Москву и дальше — в Одессу.

— Спасибо, — просветлел он.

— Больше не нарушай законы Родины, — выдал я ему напоследок ценный наказ и поехал в упомянутый вчера «мэром» областной ДК, на базе которого проведу встречу со вчерашними выпускниками профильных милицейских училищ.

Немножко песен, немножко «тематических» анекдотов и много «базы»: