Самый лучший комсомолец. Том второй (СЛП-4)

Голливуд на минималках, блин — выбрались из «Запорожца» и, пожимая руки и подписывая протягиваемые нам фотокарточки (Тане не досталось, но никаких обид — она же «серьезный мультипликатор», кто их в лицо знает?) пошли к главному входу под радостные крики собравшегося на нас посмотреть народа, вспышки фотоаппаратов и треск телекамер. Посреди променада вдруг осознал, что на автограф Оли желающих гораздо больше. Можно, конечно, соврать себе, что мои у всех кому надо давно в наличии, но надо смотреть правде в глаза — девушка стала гораздо популярнее меня. Вот и хорошо — мне славы уже девать некуда.

Прошли внутрь, были расцелованы товарищем Фурцевой — она нас всех очень любит — поздоровались с товарищем Меньшовым и рядом партийно-киношных товарищей, дождались маму — едва ходит, бедная, но вид — цветущий, а на лице безграничная радость от возможности покинуть больничную палату. Ну и гордость за сына, разумеется! А вот и папа Толя — мама почти даже не наругала его за опоздание.

Прошли в зал, нас усадили в третий ряд в качестве компромисса — хотели в первый, а я просил пятый, потому что оттуда лучше всего видно. Товарищ Полевой на правах Министра культуры толкнул речь о важности кино и дорог для молодежи (режиссер Владимир Валентинович у нас в эти времена тоже молодежь). После аплодисментов посмотрели кино. Реакция — как и должно быть, вся женская половина зала роняла слезы, а мужская захотела быть как Советский альфа-самец Гога. Долгие, несмолкающие овации и тихое мамино «спасибо» в финале — последнее в моих глазах приравнивается к Ордену Ленина.

* * *

Визит в японское посольство прошел штатно, равно как и подписание контракта на выпуск манги в журнале Weekly Shonen Jump издательства Shueisha. Этот журнал и без меня бы со временем стал самым популярным, затмив детище Shogakukan, а теперь этот процесс кратно ускорится. Не знаю, куда дели прошлых переговорщиков, но на приеме их не было. Письмо императора представляло собой настоящее произведение каллиграфического искусства — могёт Хирохито — и пример того, как можно расписать словосочетание «респект тебе» на целый лист. Запечатываем свиток обратно в бамбуковый, богато украшенный цилиндр-чехол, вешаем на стену рядом с катаной и, конечно же, гордимся — нифига себе редкая ачивка! Ну и ответ напишу, не забыв извиниться за ужасный почерк — шаблон мне МИДовцы выдали.

Принесший столько сюрпризов январь неумолимо заканчивался, дела шли своим чередом, японский коллектив записал пластинку и убыл в гастроли. Недавно по телевизору показывали — первый же концерт давали на полнехоньком крытом стадионе Nippon Budokan. Никого из императорской семьи там не было, зато молодежи и музыкальным критикам дико понравилось — мне присылали журнал, где какой-то именитый деятель рассказывал, насколько ему удивительно, что прибывший из холодной России музыкальный продукт может настолько тонко отзываться в душах японских слушателей. Словом — все по-прежнему идет отлично и по плану. Просто офигенно, когда на тебя пашет целая страна — сильно упрощает культурную экспансию.

Проводить январь семидесятого года было решено посещением праздника в Парке Горького — никакой памятной даты нет, проводится каждые выходные чисто из любви кровавого режима к угнетению податного населения. Такие же, с поправкой на местные ресурсы и особенности, проводятся по всему СССР. Ну а почему нет? Костюмов снеговика и десятки за смену аниматорам жалко? Льда на скульптуры и горки? Игрушек на подарки в конкурсах?

Сам бы я сюда вряд ли пришел, но не смог отказать пригласившей меня Оле. Да и смысл отказываться — выходной же, делать нечего, и даже Виталина меня бросила — временно, к Насте Магомаевой в гости пошла, чаи гонять.

С одетой в лисье манто и пушистую шапку девушкой (щечки немного покраснели от мороза) встретились у главного входа — приперлась раньше меня, что немного обидно, потому что я сам хотел ее опередить — она, активно жестикулируя, рассказывала о чем-то окружившей ее группе ребят количеством десятка в полтора. Фанаты! Певицу охраняет «дядя Кеша» — мужик тридцати трех лет в звании капитана Госбезопасности. Со мной, на некотором отдалении, помимо стандартной «наружки» — дядя Герман. Стадия принятия такого положения дел давно пройдена, но все равно раздражает — уже и забыл как нормальная, включающая в себя драку с хулиганами, осуждение бабушек и подростковый алкоголизм прогулка выглядит.

А вот Оле нормально — единственный ребенок в семье, любимица, поэтому в центре внимания ощущает себя замечательно. Сейчас она общественному вниманию радуется, потом — привыкнет, и в итоге вырастет настоящей профессионалкой.

— Здорова! — отвлек я внимание ее свиты.