Самый лучший комсомолец

Отчим захлебнулся чаем, и хихикающая (думает шучу, ха!) мама похлопала его по спине. Усевшись за стол, поблагодарил родительницу за налитый чай и пододвинутые баранки с маком и начал обрабатывать пришедшего в себя и удивленно пялящегося на меня папу Толю:

— У вас же защита уже вот-вот. Безусловно, заниматься английской экономикой в МГУ — важное и нужное дело, но родное сельское хозяйство задыхается. Проблем там — непочатый край, причем комплексных, общеэкономических, потому что ни одна область народного хозяйства не существует сама по себе. Следовательно — решение этих проблем, даже при наличии политической воли и ресурсов займет не одну пятилетку. Кто нас туда пустит? Доклад-то я напишу и отправлю, вообще обо всем — вплоть до необходимости купить два огромных автозавода у какой-нибудь условно-дружественной страны и предоставления колхозникам приоритетного права на покупку мотоцикла с коляской — ну а нафига он в городе? — но будет ли толк — бабушка надвое сказала. В этой области у меня кредита доверия нет, и даже разумные и очевидные предложения могут отбросить просто потому что «ребенок-то куда лезет?». Зато я могу выбить нам экспериментальный совхоз, где мы начнем работу по методу Худенко (вчера о нем с отчимом разговаривал, за ужином) с некоторыми моими дополнительными штуками. Дадим результат — и к следующим прожектам доверия будет больше.

— Я в сельском хозяйстве ничего не понимаю, Сережа, — развел он руками.

— Толя, значит, совхозом командовать, а я — одна тут куковать буду? — укоризненно спросила меня мама.

Сначала ответил Судоплатову:

— Решать только вам, дядь Толь, но должность по большей части административная. Агрономов у нас в стране полно, посадку-уборку просчитать смогут. А еще — конкретно вам я могу полностью доверять. Выслушаете план целиком?

Отчим кивнул, и я ответил немножко недовольной такой расстановкой приоритетов маме:

— В полусотне километров от Москвы же. Дорогу починим, полтора часа на машине — и уже дома, — снова переключился на отчима. В СССР, вообще-то, по рабочим местам принудительно распределяют! — Да, не МГУ, однако дело архиважное, и, на мой взгляд, интересное — с людьми общаться, по полям ездить, госнаграды за образцовость и показательность получать. Ну и зарплата, вы уж простите, пап Толь, будет не триста рублей кандидата наук, а пятьсот-шестьсот. Карьерный рост, опять же — в стенах МГУ возвышаться сложнее, а вы ведь наш нереалистично огромный блат подключать ни за что не станете. А вот в области народного хозяйства, имея на руках объективные доказательства собственной способности приносить материальную пользу Родине, самореализоваться получится гораздо лучше. Извините, — вздохнул. — Я вас слишком сильно уговариваю. Если откажетесь, я немного расстроюсь, но товарищи из КГБ найдут на это место кого-то похуже.

Судоплатов от такого демонстративного прогиба хрюкнул. Практичная мама тем временем закончила переваривать мой монолог:

— Толя, а в самом деле — подумай! Ты же экономист! Кандидат наук. Неужели телят в коровнике не посчитаешь?

— Не нужно недооценивать сложность такой работы, — покачал он головой. — Прежде всего — это руководство большим коллективом людей, у меня просто нет соответствующего опыта.

— Но студентов строить-то у тебя получается, — с улыбкой напомнила ему мама.

Под ее уговоры и Судоплатовские заведомо провальные отмазки доел баранку, допил чай, и встал из-за стола:

— В общем, пап Толь, вы думайте, проект не срочный, посевная же в разгаре, кто поперек нее влезать позволит? Защищайтесь спокойно — к кандидату экономических наук, простите, если высокомерно прозвучит — так уж оно есть — у народа доверия побольше будет чем к школьнику. Мы в Минкульт, — это уже для мамы.

Напутственный поцелуй в щечку, рукопись Виктории Викторовны — с собой, и мы с Вилкой покинули квартиру.

— Не знала, что в Минкульте есть кинотеатр, — созналась она в собственном невежестве.

— А ты ведь штатный его работник! — ужаснулся я, с удовольствием подставил теплым майским солнечным лучам лицо и объяснил. — Старшие товарищи в нем смотрят новинки, решая, какие из них достойны внимания высокообразованного Советского зрителя, а каким суждено кануть в небытие. Нет, — с улыбкой покачал головой в ответ на вопросительный взгляд Виталины и сел в машину. — Нам такая честь не светит — рожей пока не вышли. Но! — самодовольно погладил себя по голове. — Я выпросил у Екатерины Алексеевны уникальную для пионеров возможность смотреть все фильмы планеты в то время, когда кинотеатр не занят. Для расширения кругозора.

— В Минкульт меня на свидания еще никто не водил, — улыбнулась Вилка и забросила мой доклад в окно проезжающей мимо «Волги».

— Ух, как шпионисто! — восхитился я.

— Мог бы и раньше догадаться меня в кино пригласить, — сымитировала обиду Виталина.

— Этикет был на больничном, — напомнил я и вздохнул. — Понимаю, как это выглядит в свете недавних событий, но…

— Не оправдывайся ты, — улыбнулась она, потрепав меня по волосам. — Что будем смотреть?