Самый лучший комсомолец

— Я же тебе рассказывала — лучшей была! — мелодично хихикнула она, посмотрела в окно, где в свет подъездной лампочки вошел мужик в кепке и клетчатой рубахе. — Это наши. Идем!

Подхватила пистолет, взяла меня за руку и повела вниз.

— Я думал мы целоваться будем! — обиженно буркнул я ей в спину.

Обернувшись, она ехидно улыбнулась:

— Либо все и сразу, либо ничего!

И мы покинули подъезд, встретившись с КГБшником с оперативным псевдонимом «дядя Гена».

— Воры совсем с ума сошли — в ребенка посреди жилой застройки из обрезов палить! — поведал он по пути к месту происшествия, пока где-то вдалеке завыли сирены милицейских и скорых машин. — Трое гражданских, благо — легкие, осколками посекло. Четыре тр… — он посмотрел на меня и осекся.

— Четыре трупа, — закончил за него я. — В меня уже стреляли, и мне не понравилось, поэтому никакого сочувствия к бандитам у меня нет. А дядя Кеша?

— Цел, — взгляд мужика стал сочувственным. — Ты не переживай, вы все правильно сделали: у него приказы свои, у вас — свои. Полежит полгода в больнице, потом месяц санатория — и будет как новенький!

Благодарно кивнув, продолжил по чайной ложке сцеживать — ох уж эта их професииональная деформация! — инфу:

— Речь звучала по-грузински. Я пока не выучил, но мы туда недавно ездили, меня солдаты материться учили. После выстрелов товарища лейтенанта, — благодарная улыбка продолжающей радоваться ощущению собственной полезности Виталине. — Матерились они знатно.

— Грузины, — подтвердил он. — Судя по наколкам — воры.

— Отстой, — расстроился я. — Вот что за абсурдный мир, где, извините, «авторитетные люди на сходке порешали Ткачева на перо за беспредел посадить»? Я же пионер, мать его!

— А ты откуда про сходку знаешь? — вытаращил на меня глаза КГБшник.

Вилка сдавленно хрюкнула.

— Понятно — кто-то стуканул ворам, что существует необычный мальчик, который заставит Самого Главного Вора сдать общак. В Одессе сколько нашли? — спросил я, прекрасно зная ответ.

— Три с половиной миллиона в рублях и золоте, — ответил решивший перестать удивляться дядя Гена. — У этого побольше должно быть — как-никак, специализация.

— Безопаснее будет улететь в Москву, — без энтузиазма предложила Вилка.

Я покачал головой:

— Потеря лица и убеждение бандитов в том, что метод рабочий — немножко постреляй, и мальчик сбежит, роняя кал.

Сотрудники Комитета Государственной Безопасности грохнули.

— Мне бы на трупы посмотреть, может узнаю кого, — проявил дальнейшую инициативу.

— Сереже почти все можно, — коротко обрисовала мои полномочия Виталина в ответ на вопросительный взгляд дяди Гены.

И какое замечательное тепло в голосе, когда она произносит мое имя! Наконец-то окончательно уверилась товарищ лейтенант — не фигней страдать приставлена, не в наложницы, а на самом деле оберегать невероятно ценное достояние Родины, как бы нескромно это не звучало.

Посмотрел трупы — головы у всех целы, а тела успели накрыть брезентом.

— Вот эти двое из списка, — потыкал пальцем в двух средних. — Этот на странице 23, второй снизу ряд, третий справа. А этот — страница 42, третий сверху ряд, но такая же третья справа позиция.

Вилка кивнула и пошла к телефону-автомату, а меня повели к машине «скорой», где дяденьки-фельдшеры посветили в глаза, позадавали вопросы, чисто на всякий случай измерили температуру с давлением, и вынесли вердикт — здоров!

— Велели передать, что можешь сам решать, что делать дальше, — порадовала новостями вернувшаяся Виталина.

— Потрясающе! — одобрил я. — Где еще настолько качественно соблюдаются права ребенка, как в СССР?

Народ вежливо хохотнул.

— Поехали тогда к гражданину вору, а потом в гостиницу, подписывать фотки и спать. По плану, в общем.

— Хорошо, — с улыбкой кивнула она и озадачила дядю Гену. — Нужны машина и водитель.

— А со мной поехали, — решил он и повел нас к черной «Волге».

Из «нашей» украсившейся многочисленными оспинами и лишившейся стекол Чайки тем временем пара милиционеров выгружала изрядно пошинкованные картечью цветочки. Подошли, забрали Вилкину сумочку и обменяли немного истраченный магазин на новый, заодно вопросов кобуру — девушка решила ходить вооруженной до конца неожиданно усложнившейся акции.

— Осталась мама без подарков, — вздохнул я.

— И я без цветов, — намекнула Вилка.

— В становлении, — таинственно подмигнул я ей и глубокомысленно заметил. — Бандиты используют дробовики, потому что нифига стрелять не умеют.

— В США гангстеры по такому же принципу пользовались автоматами Томпсона! — не менее глубокомысленно добавила немножко вошедшая во вкус голливудщины Виталина.

— Звучит разумно, — признал дядя Гена и повез нас в ночь.

Следом выехала милицейская машина. Конвоирует кровавый режим, не хочет ценную собственность потерять. Миновав десяток кварталов, добрались до полуразвалившейся избы-пятистенки, около которой был припаркован целый «ЗиЛ» с солдатиками. Узнали. И про стрельбу уже узнали — сочувствуют, по плечам аккуратно хлопают, говорят какой я молодец. Ну любит Сережку народ! Придется оправдывать.