Самый лучший пионер: Том второй

Невольно вспоминается диалог с «Вилкой». Может и трясли уже, в рамках подготовки. Пофигу.

— Не буду, они очень мило радуются, получая новые девочковые штуки! — с улыбкой покачал я головой. — Дамам у нас можно чуть больше, дядь Саш, они же после войны считай на себе все вытянули. Второе поколение уже с дефицитом мужиков, и каждый второй — козел или алкаш. Пусть порадуются новым штанишкам хотя бы.

Мужик ожидаемо промолчал.

— Не люблю фашистов, — открыл я ему страшный секрет.

— А кого еще? — заинтересовался он.

— Врагов всех видов, — немного подумав, ответил я.

— И кто же у тебя враги?

— А как у всех — враги Родины. Персонально мне никто никаких проблем больше не причинял — одни сплошные радости.

— И какие у Родины враги? — продолжил допытываться дядя Саша.

— Внутренние и внешние. Внутренних я не знаю, но, если вдруг такой попадется, обязательно сообщу куда следует, — пообещал я.

— Обязательно сообщай, — поощрил он меня.

И тишина.

— А вы всегда такой необщительный? — спросил я.

Магомаев сменился Зыкиной — тоже не моя песня, про «Волгу».

— А ты как думаешь? — ответил он вопросом на вопрос.

— У меня три варианта, — с многозначительным видом ответил я. — Первый — вы такой скучный по жизни. Маловероятно — вас же должны учить налаживать контакты, и с нелюдимым характером ничего не выйдет. Второй — приказ деда, сидеть и не отсвечивать. Вариант третий — дед ничего не приказывал, но вы на всякий случай решили контактировать с «объектом» поменьше — а ну как в немилость впаду, чревато!

КГБшник до ответа решил не снисходить.

— Игнорщик — хуже пи*ораса! — расстроился я.

Сотрудник гоготнул. Во, контакт налаживается.

— А дед меня уже на месте ждать будет?

— Нет, приедет к обеду.

— Нафиг тогда меня в такую рань поднимать? — вздохнул я. — У меня же режим, буду весь день с тяжелой головой ходить. Хотя, может оно и к лучшему.

На лице дяди Саши мелькнуло что-то отдаленно похожее на любопытство. Мне хватит!

— Нервничаю, — доверительно признался я ему. — Я же жутко странный! Вот посадит меня дед до конца дней в научные катакомбы для изучения, а я, стало быть, буду бездарно тратить время на чушь, пытаясь помочь нашим ученым выводить уберменшей промышленным способом.

КГБшник на термин среагировал:

— Мы же не фашисты! Да и не тянешь ты на уберменша.

— Обидно! — охотно надулся я. — Буду надеяться на лучшее, кровь-то она не водица, не станет деда Юра внука мо́рщить, да и сам понимать должен, что на воле я буду для страны полезнее. У меня девочка-японка, представляете, дядь Саш? У кого еще такая есть?

Дядя Саша про это очевидно знал, но виду не подал, сымитировав вежливое любопытство:

— Ничего себе! Настоящая?

— Этнически — да, самая настоящая. Но родилась и выросла здесь, что мне особенно нравится. А еще у европеоидов с азиатами красивые дети получаются, при нормальных родительских данных, конечно. А мы с ней — пара красивая.

— Совет да любовь, — одобрил наш с Саякой союз КГБшник.

— Есть какая-нибудь потешная служебная байка, дорогу скоротать? — по радио заиграло что-то сильно периферийно-этническое, и я сделал потише.

— Есть, — не подвел дядя Саша.

Помолчали.

— Жесть ты унылый! — окончательно обиделся я, аккуратно поставил «Эрику» на пол, растянулся на сиденье, сунул сумку под голову — там в основном вещи, поэтому мягко, и прикрыл глаза.

Уже даже как-то и не трясет — ну сколько можно? Это я лицо перед мамой держал, бодрился, а на самом деле малолетний Штирлиц сегодня близок к провалу, как никогда. Если все пройдет удачно — просто буду спокойно жить дальше, держа в голове круглосуточное за мной наблюдение и прослушку. С этим смириться я могу — да, «акционировать» станет несколько сложнее, но, с другой стороны, я могу тупо приводить «хвост» куда мне надо. Например — прямо в момент совершения преступления маньяком. Или покатаюсь в том самолете, который грузинские террористы угнать попробуют — вот будет ржака! Дело за малым — не спалиться перед целым Андроповым, который в силу профессиональной деятельности просто обязан быть жутко подозрительным и колоть молодых-шутливых типа меня как орешки. Что я вообще о нем знаю? Ой много! Что из этого правда, а что нанесли ветра времён? Фиг его знает! Но житуха у него была дай боже, и опыт работы в специфических условиях в наличии — иначе такую карьеру просто не построить. Пофигу, короче, планы в такой ситуации составлять — только хуже делать, дед любой отрепетированный шаблон моментально выкупит и сломает. Буду как со всеми — травма, память, Родина, конвейер. Пока работало. Ну какой из меня, например, пробудившийся «спящий» агент ЦРУ? У деда вся моя жизнь в папочке буквально по часам есть, уверен.

Мудро забив на сомнения и опасения, я начал проваливаться в дрему, но тут нормальная дорога кончилась, и мы весело запрыгали на колдобинах.

— Если день сразу не задался — его уже не спасти, — простонал я и добавил громкости радио, где как раз деточки из Центрального Дома Железнодорожников запели про «Аврору».

— А это за че за кнопка? — спросил я и тут же ткнул на явно «притюнингованную», легкомысленно-желтенькую кнопку неподалеку от радио.