Самый лучший пионер: Том второй

Да я в свою школу всех кого можно затащу — Кате от этого пионерские «палочки» в личное дело ставятся, а у меня на нее большие планы. Ну и ребятам приятно, а мне их счастливые мордахи душу греют.

— Обязательно приду, — кивнул Леонов. — Но пока точно не скажу, когда — у нас на Земле график очень плотный, зато там, — ткнул пальцем в потолок. — Виси себе в невесомости да виси.

Посмеялись шутке, и космонавт достал из внутреннего кармана пиджака жутко официального вида картонку с гербом СССР.

ЙЕС!!!

— Это тебе, Сережа, приглашение в Кремль, на торжественную встречу экипажей «Союза-4» и «Союза-5». Познакомишься с другими космонавтами, на Леонида Ильича посмотришь. Вас, Наталья Николаевна, тоже приглашаем, вместе с женихом.

Все всё знают, гребаная деревня!

— Спасибо большое, Алексей Архипович, мы обязательно придем! — решила за всех мама.

«Аусвайс» получен, теперь очень важно не похерить прискорбно редкую возможность. Ой, трясет меня что-то. Ну-ка к черту! Тут с работы прибыл дядя Толя, который сначала потерял дар речи, но быстро взял себя в руки, и даже вызвался отвезли собравшегося было ехать в метро — такая вот в СССР элита — Леонова домой, в "Звездный".

Попрощались с космонавтом, и мама задала чудовищно неудобный вопрос:

— А почему мы до сих пор не купили фотоаппарат? Это же какой альбом будет!

— Завтра же! — согласно кивнул я, и мы пошли в гостиную «разряжать» ёлку.

Закинув отчаянно шелушащееся иголками деревце на плечо, вышел в морозную темноту. Выпустив пар в звездное небо, грустно улыбнулся — не хочу помирать, мне здесь нравится. Смерти нет — «попал» раз, «попаду» снова, поэтому страха нет. Просто не хочу — дел еще непочатый край, а еще — мама и девочки будут сильно горевать. Зато моментально стану культовым, навеки вписав свое имя в историю Советской культуры. Нет уж, я и так вписать могу, без скоропостижной кончины. Постараюсь сделать все аккуратно, хорошо, мандраж? Уходишь? Вот и слава богу!

Сгрузив дерево в мусорку, ухмыльнулся трем ее товаркам — не только мы сегодня от новогоднего рудимента избавляемся — отряхнул варежки (без толку — все в смоле, едва ли отстирается, придется выкинуть, но дам маме шанс спасти — мягкие и удобные же) и пошел к дому.

— Серё-ё-ёжа!!! — раздался за моей спиной отчаянный Танин крик.

Развернувшись, бросился девочке навстречу, охреневая от ее вида — поверх домашнего халатика распахнутая шубка, на полуголых ногах — мамины (потому что велики) валенки, шапка отсутствует, а на лице — заледеневшие дорожки слез.

Поймав рыдающего ребенка в охапку, потащил в тепло — она же так до сюда и бежала!

— Что случилось?

— Мама папу заруби-и-ила! — с трудом, сквозь всхлипы и икоту, выдавила она.

Пиз*ец! Допился, алкаш е*аный?! Лучше бы ты на меня кинулся и присел на пятерик за хулиганство с отягчающими!

— Совсем зарубила? — задал я тупой, но очень важный вопрос.

— Голова пополам! — прикрыв рот ладошками, прошептала Таня.

Пи*дец!

— Он напился, на нее с кулаками полез, а она как раз мясо рубила — нам тетя Соня помогла ногу говяжью достать, хорошую, и она его…

Ясно, теперь у меня на руках сирота — тетю Тоню я не осуждаю: просто устала терпеть и решила проблему радикально. Но ее же теперь посадят — от такого никто и никого не отмазывает, в эти времена, по крайней мере. Корить себя смысла тоже нет — да у меня и в той жизни таких ситуаций у знакомых случалось штуки три, я же не кретин, чтобы думать, что это — из-за меня. Но Таню жалко до одури — это какой величины травма теперь у ребенка?

Тем временем я дотащил плачущую подружку до нашей квартиры и скомандовал удивленной маме:

— В милицию звони, алкаш допился.

— Тонька?! — ахнула родительница, прикрыв рот ладонью.

— Наоборот — Тонька его, топором, мы пойдем валерьянку пить и грустить, — ввел маму в курс дела, раздел Таню…

— Ой, Танечка, что же теперь будет?! — вместо конструктивных действий родительница кинулась обнимать дрожащую подружку. — А руки-то какие холоднющие, ты что, так до нас и бежала?! Ну-ка в ванную пошли, греться!

Спасибо, мама, а то я прямо плохо представляю, что делать в такой ситуации. В плане утешения Тани, конечно, в милицию-то я позвонить могу. Вот и займемся, где там номер временного участкового? Постоянный-то в больнице сейчас, со спицами в роже — Мулерман его не кулаком приложил, а вафельницей. Так, теперь дед Лёша…

Через пяток минут я поставил на уши всех, кого мог — ну не бежать же мне туда самому? Соседи разберутся, а участковый обещал прийти к нам сразу после посещения места преступления, и привести с собой мою знакомую Ель, которая из детской комнаты милиции. Ёлка ин-ёлка аут, мать его! А ведь все так хорошо шло, а теперь… А что теперь? Глобально ничего не изменилось, а Тане я со временем помогу. Вернее время поможет, а я так — буду сочувствовать, отвлекать и веселить. Как и прежде, впрочем. Но кое-что очень хорошее сделать для нее я могу.

Постучав в ванную, дождался выглянувшей заплаканной мамы и попросил: