Самый лучший пионер: Том второй

А вот Голубой Огонек не понравился совсем. Не знаю, что там было в прошлые годы — а зачем мне это было смотреть? — но конкретно нынешний прямо удручает. Это же натурально уровень школьной самодеятельности! И он очень сильно вряд ли вырастет в ближайшие годы. Вывод — я туда не хочу! Это же полный старперский отстой! С другой стороны — а чего я ждал? Карликов, великанов и бородатых женщин? Взрослым и Тане, впрочем, очень нравится, и даже три «баритона» с унылыми песнями подряд им нипочем, а у меня уже уши вянут. А еще им добавляет интереса ожидание Зыкиной и Хиля с песнями на стихи Сергея Владимировича Ткачёва и музыку его же и Александры Николаевны Пахмутовой. Еще была ее песня в соавторстве с Добронравовым — «Голос Родины, голос России», ею Голубой огонек и открывался. Баритон, да!

На общем фоне Хиль с детским хором центрального Дома железнодорожников и «дважды-два — четыре» смотрелись откровенно чужеродно, потому что, казалось, телевизионщикам приказали убрать все веселье. Это всегда так, или из-за Праги? Спросим!

— А нынешний Голубой огонек хуже или лучше прежних? Я их не помню, к сожалению. Это я не про наши с Александрой Николаевной песни — они не в счет! — на всякий случай уточнил я.

Взрослые разулыбались — скромничает мальчик! — и поделились мнением — маме и дяде Толе прошлые нравятся больше, а деда Паша «откинулся» только в этом году, поэтому не знает. Эмме Карловне нравится нынешний — она вообще считает, что хорошего баритона не бывает много. Родителям Тани старые огоньки тоже нравятся больше.

После классики в виде отрывка из оперы «Кармен» — вот это я бы из эфира точно выкинул, на*уй он нужен? Я что, в оперу на целую «Кармен» не схожу? — стало немного интересно, потому что показали отрывок выступления цирка животных. Таня в восторге, а меня в прошлой жизни цирк веселить перестал годам к одиннадцати, но у меня-то контент был, а не Голубой огонек с баритонами раз в год. Надо будет ее в цирк Никулина сводить. Может и с самим познакомиться получится? Цирк сменил фортепианист-виртуоз Симон Каган. Жарит как надо, но репертуарчик ограниченному мне не понять, зато пожилые Судоплатовы прямо тащатся. После дедушки-виртуоза вновь показали деточек — в этот раз без взрослых певцов, с песней про «Аврору». Дедушка с бабушкой немного взгрустнули и похвалили меня вместе с остальными — во как, уже две песни показали!

Про «государевы дела» с дедом Пашей принципиально не разговариваю, но потихонечку подбиваю его засесть за пересказ своей интересной жизни в художественной форме, а он отшучивается — ну не делиться же со светлоликим пионером уверенностью в том, что его никогда и ни за что не напечатают? Особенно теперь, когда есть неприятный инцидент с зэком-Солженицыным и общее закручивание гаек из-за Дубчека. Я мог бы наобещать деду Паше много всего — и печатные мощности, и реабилитацию, и рано или поздно это все сбудется, но зачем? Лучше потом обрадую, когда все будет готово, зачем попусту воздух сотрясать?

— Странный ты, Сережка — вон уже третий раз твою песню крутят, — прокомментировал он поющую про «Три белых коня» Зыкину на экране. — А ты будто и не рад!

— Я всю радость уже испытал, когда меня вообще до информационного пространства допустили, — пожал плечами я. — Телевизор — это здорово, но я же знал, что покажут, поэтому не удивлен.

Зыкина оказалась единственной, кому дозволили спеть две песни, а вторую еще и про любовь — те самые «Рябиновые бусы», из-за которых меня заклеймили пессимистом. Нормально, проверка всесоюзного масштаба пройдена, можно работать дальше. Буду на следующем Голубом огоньке как маленький Децл с Кобзоном плясать. А вот и он сам, исполняет про «Ленина, партию и комсомол». Тут уже без Пахмутовой — воровать так воровать, а «стихи и музыка — Сергея Владимировича Ткачева». Николай Николаевич новый гимн СССР уже сочинил — оказалось достаточным просто сказать ему, что так можно, и остальное он сделал сам. После праздников понесет — «как на казнь», по его собственным словам.

Досмотрели передачу — еще понравился Райкин и эстонский вокальный девичий ансамбль, которому разрешили, так сказать, чуть более фривольную песенку, чем другим: вот так вот русский народ колонизирует и угнетает, давая чужим больше, чем своим — и пошли прогревать «Москвича» — дядя Толя повезет родителей домой. С неба падал снег, отовсюду доносились веселый смех и поздравления друг другу с Новым годом. Гуляющих — толпы, все как и в моем времени, в общем-то, только фейерверков нет, а веселье более веселое, как бы тупо это не звучало. Деда Паша не стеснялся ловить языком снежинки — гвозди бы из таких людей делать!

* * *

Сидя в кресле в уютном кабинете Александры Николаевны Пахмутовой, я пил чай и рассказывал о том, как глубоко меня травмировало горе Екатерины Алексеевны.

— Поэтому сочинилась грустная песня! Покажу?