Самый лучший пионер: Том второй

Надо смотреть правде в глаза — отбери у меня Вилку, и дальше жить станет гораздо менее приятно. Можно не отбирать? И можно без подлых шпионских игр? Пусть все окажется именно так, как выглядит.

Прошли внутрь, и сразу услышали зычное:

— Ну здравствуй, композитор Ткачев!

— Здравствуйте, товарищ генерал! — бодро поздоровался я в ответ.

По струнке вытягиваться и отдавать честь не буду — я гражданский, а «дурковать» сегодня уже надоело.

— Здравствуйте, — застенчиво поздоровалась Вилка, уперев очи в пол и «нервно» перебирая пальцами по сумочке.

Генерал — пожилой, мне незнакомый, высокий лоб с залысинами переходит в черную шевелюру (так бывает), носатый и с ямочкой на подбородке. И улыбается!

Пожали руки:

— Епишев, Алексей Алексеевич, руководитель Главного политического управления Советской армии и Военно-морского флота, — пространно представился он.

— Ничего себе! — неподдельно поразился я. — Сергей Ткачев, пионер, — и немножко работы на хорошее первое впечатление. — Значит про флот песни тоже вам нести?

— А у тебя и про флот есть? — генеральская улыбка стала еще шире.

— Есть! — подтвердил я. — Но записал только сухопутное.

— Тогда давай сегодня посмотрим «сухопутное», — хохотнул Алексей Алексеевич. — А «морское» — в другой раз, — посерьезнев, он вздохнул. — Дел много.

— Даже представить не могу, насколько много, — честно признался я. — Спасибо, что выкроили немного для меня, Алексей Алексеевич.

— Но, если песни того не стоят… — скорчив грозную мину, он показал мне мощный генеральский кулак.

Срочников пугай!

— Не пожалеете, — уверенно кивнул я.

— Играть ты, я так понимаю, не можешь, — с достойной высокой должности проницательностью заметил он.

— Не могу, — грустно вздохнул я. — Но сильно сомневаюсь, что в прославленном на весь мир хоре Александрова не найдется музыкантов, способных сыграть «с листа». Но, если можно, я бы очень хотел немного поучаствовать в процессе, на всякий случай.

— Инициативу проявил ты — тебе и отдуваться! — дружелюбно подмигнул генерал, приобнял меня за плечи и повел в правый коридор.

Вилка, само собой — следом.

— А ты почему в Министерство обороны пришел, а не сразу к нам? — спросил генерал по пути. — Пришлось все бросать и тебя ловить ехать.

О*уеть — целый генерал как наскипидаренный примчался мои песни слушать. А точно никто (почти) не знает о том, что я — внук Генсека? Или обилие меня в инфополе настолько велико, что я — желанный гость для любой «шишки»? Ну и возраст отпечаток накладывает, а еще — слава производителя «гимнов».

— Простите, — виновато потупился я. — Я плохо во взрослом мире ориентируюсь, вот туда и пошел, решив, что в случае чего направят куда надо.

А еще мог спросить у Вилки — сама она инициативы не проявляет, а я как-то не догадался даже. Это нормально — у меня всего два дня как секретарша появилась, не умею толком пользоваться.

— Не ошибся! — хохотнул он, аккуратно хлопнув меня по спине. — Но в следующий раз все-таки лучше к нам приходи.

— Обязательно, Алексей Алексеевич, — пообещал я.

Генерал открыл дверь лично, мы с ним галантно пропустили Виталину вперед и зашли следом. Это что, целый оркестр?!

— Повезло тебе, что у музыкантов как раз репетиция, — пояснил Епишев.

Дирижер характерно-еврейской наружности по имени Семен Моисеевич получил листочки для ознакомления, а меня отдали на растерзание музыкантам. Ой че началось! «…пентатоника», «миноры-мажоры», «а почему не…», «а академической музыкой не пробовал заниматься?». Мне и пробовать не надо — куча готового есть, и завтра повезу это все оркестру Дома Железнодорожников — мы уже вместе работали. Но, если сказать об этом данному коллективу, генерал Епишев «отожмет» под себя. Нет уж, военным — военное, гражданским — гражданское:

— Извините, я пока музыкант, так сказать, в становлении, поэтому на академическую музыку замахиваться боюсь. Да, марши вполне академичны, но я их на одном дыхании написал, как в тумане, — стеснительно поиграл я в дофига творческого.

Разочарованные музыканты разбрелись по местам, и военный в чине капитана споро раскидал по пюпитрам скопированные листочки — с музыкантами я общался добрых минут пятнадцать, поэтому успели.

Отпустили нас с Вилкой через два с половиной часа — я рассчитывал на четыре, но я пока неопытный взаимодействователь с оркестрами мирового уровня. Жутко довольный генерал Епишев проводил нас до выхода:

— В ВУОАПе уже оформил?

— Не успел, — покачал я головой. — Но у маршей музыка народная, слова народные. Это же подарок, Алексей Алексеевич, от чистого сердца, в благодарность за мирное небо над головой и спокойный сон по ночам.

Вилка за спиной едва слышно фыркнула.

— Ну как я могу за подарки деньги получать? — закончил я. — Остальное на днях заеду оформлю, меня там к ответственному сотруднику прикрепили.

— Это твоя музыка, тебе и решать, — не без легкого умиления в глазах — ишь, «за мирное небо!» — наделил меня правом выбора генерал и крепко пожал руку. — Не прощаемся!

— Не прощаемся! — подтвердил я. — Но до свидания!

— До свидания! — хохотнул генерал и пошел обратно к оркестру.

И это у него вот так «дел много»?