Самый лучший учебник журналистики. Кисло-сладкая книга о деньгах, тщеславии и президенте

Мы окаменели. Никто не знал, что делать, но было понятно, что сейчас определится, в каком порядке мы будем вылетать из школы.

Но произошло невероятное: она поправила тонкую сеточку, прикрывавшую ее не очень пышные родные волосы, и, указав на парик, произнесла: «Тот, кто теперь определит, где у него зад, а где перед, получит пятерку в четверти».

И улыбнулась.

Мы были потрясены. Мы сделали гадость, а она улыбнулась. И клянусь: я ничего не помню из химии, но всегда помню ее улыбку.

Я запомнил человека, а для меня это важнее, чем предмет. Кроме того, я запомнил из всей химии единственную формулу – H2SO4. И это было именно на этом уроке. Я запомнил ее, благодаря парику.

Итак, мы будем говорить о журналистике весело, потому что невозможно не улыбнуться факту, что кто-то берет у кого-то интервью и за это еще платят деньги.

Трудно не ухмыльнуться, читая в желтой газетке откровенное вранье, одновременно понимая, что написавший это вранье не только не сел в тюрьму, но еще гордо называется «наш корреспондент светской хроники».

И конечно, невозможно не зайтись гомерическим хохотом, читая хвалебные «аналитические» опусы спецжурналистов, обслуживающих власть.

Все это кто-то назвал журналистикой, и трудно понять, как в одной профессии могут соединяться Бог и черт. Поэтому будем рассуждать об этой странной профессии с улыбкой, как рассуждаем о неведомом.

Кстати, я недавно прочитал в Интернете крикливый заголовок «Солнце гаснет!». Под заголовком была обычная полуграмотная заметка, что через 8 миллиардов лет с солнцем начнутся некоторые проблемы и на юге летом не будет так же комфортно, как сейчас.

Я улыбнулся. Меня поймали.

Почему я улыбнулся?

Потому что меня поймал профессионал. Какой-то сосунок понял, как меня, опытного человека, не верящего никому и считающего пиаром любую публикацию, заставить нажать на баннер.

Я ненавижу этого идиота, но уважаю его. Он профессионал.

Давайте уважать профессионалов, но говорить о журналистике с улыбкой.

НУЖНО ЛИ СЧИТАТЬ НАПИСАННОЕ В ЭТОЙ КНИГЕ ДОГМОЙ?

Конечно, каждый автор немного тщеславен. Это «немного» выражается в том, что ему просто хотелось бы, чтобы его книга осталась жить в веках.

Я не исключение. Сразу заявляю, что я не против, чтобы она вошла в список обязательной литературы для изучения в школах.

Мне было бы приятно, чтобы цитаты из нее крупно писались на стенах общественных зданий, а диктаторы в разных странах заявляли: «Мы отменяем в стране свободу слова. Но то, что написано в этой книге, священно!!!»

И так далее.

Однако вопрос о догматизме этой книги я бы разделил на две части.

Первая: является ли сам автор источником или наследником святости.

И вторая: нужно ли считать священным то, что он написал.

Для выяснения первой позиции автор провел три эксперимента.

Во-первых, я подошел к зеркалу и внимательно посмотрел на себя, одновременно держа в руке фото матери Терезы.

Разница была очевидна. Лицо матери Терезы несло отпечаток всех ее благих дел. Мое лицо в зеркале отражало только вчерашнюю вечеринку и мое разнузданное на ней поведение.

Второй эксперимент – это тщательное изучение картины Леонардо да Винчи «Тайная вечеря». Я пытался найти среди присутствующих кого-то похожего на себя, тем более что один из них носил имя Матфей, а это уже внушало надежду. Но, как оказалось, Леонардо был посредственным художником, и изобразить на этой жалкой картине кого-то, похожего на меня, ему не удалось. Кроме того, изучение текста клубной вечеринки, которую изобразил Леонардо, показало, что они там говорили о чем угодно, но только не обо мне или моей книге.

Однако третий эксперимент я могу смело назвать удачным.

Я еще раз пересмотрел мой любимый фильм Мэла Брукса «Всемирная история» (History of the World). Там, как вы помните, Господь призывает Моисея. Моисей вылезает из-за холма, держа в руках заповеди господни, две из которых роняет. Они были высечены на камне и разбились. Этот крайне достоверный и убедительный эпизод доказывает, что было не десять заповедей, а двенадцать. Я твердо убежден, что Моисей разбил именно те две заповеди, в которых давалось четкое указание, касательное будущего моей книги и ее автора. Но поскольку камни разбились, то юридически подтвердить я это не могу.

Следующий важнейший вопрос – догма ли то, что написано в самой книге.

Ответ на это долго искать не нужно. Первое, что важно понять, – это не теоретический учебник. Автор понимает, что существуют сотни журналистских школ, где преподаватели – гении, а стены их кабинетов увешаны дипломами в увесистых рамках. Они строго взирают на аудиторию, и их слова – божественное откровение. Я понимаю, что соревноваться с ними бесполезно.

В этой книге автор идет другим путем. То, что тут написано, – это сумма впечатлений, навыков и опыта одного конкретного человека, самомнение которого повысилось настолько, что он решил написать эту книгу.