Самый лучший учебник журналистики. Кисло-сладкая книга о деньгах, тщеславии и президенте

Тогда ведущие объявили паузу и попросили меня подойти к телеоператору. Тот передал мне наушники, в которых я услышал голос руководителя съемки. Он сказал мне, что очень извиняется, все понимает, но просит и меня отнестись с пониманием к ситуации. Передачу нужно дописать, все потом хорошо смонтируют, и «от этого идиота останется чуть-чуть».

Я ответил, что все понимаю, но лишь не понимаю одного: почему руководители съемки ему не делают замечание.

– Но вы же видите, в каком он состоянии, он же уйдет! – сказал редактор.

– Пусть остается, но без меня, – сказал я. – Давайте я уйду.

– Но мы же не смонтируемся, – завопил редактор в наушниках. – У нас будет пустой стул.

– Это не моя проблема, – сказал я. – Все, что вам нужно сделать, – это хотя бы отвести его в сторонку и объяснить ему, что в зале сидят уважаемые люди, которые не переносят мат. Кроме того, тут школьники. Выбирайте.

– Но он может обидится и уйти, – уговаривал меня редактор.

– Да, тогда будет на одну передачу меньше, – я был непреклонен.

Редактор подумал и сказал, что они продолжат запись.

В его голосе звучала обида – я из его цеха, но не помог.

Немедленно покинув студию тогда, я и сейчас считаю, что поступил правильно.

Полагаю, что нет таких обстоятельств, которые могут заставить человека добровольно присутствовать в оскорбительной ситуации, кроме его собственного желания заработать деньги.

Справедливости ради замечу, что другие гости, да и зрители программы, отнеслись к моему уходу равнодушно. Но я и не ожидал демонстраций с транспарантами в свою поддержку.

В данном случае у каждого был свой резон для своего поступка. Зрители передачи долго ехали на запись с другого конца города и уйти, не поглазев на звезд, было бы катастрофой. Да и интересно было дальше посмотреть на матерящегося героя. Будет что рассказать соседям.

Что касается гостей, которые сидели рядом со мной на диванах, то они все понимали, но смотрели в другую сторону. У них была своя задача – они хотели посветиться на экране.

Я же не гнался за эфиром и ушел.

Естественно, что меня на эту передачу больше не приглашали. Они правы – а вдруг еще кто-то начнет ругаться, и я опять уйду.

На что же нужно обратить внимание в этой истории?

Совсем не на меня.

Важно понять, что неадекватный гость обязательно появится и в вашей программе. И именно вам придется решать – продолжать ее или остановить, попросив гостя уйти.

Тут есть два противоположных аргумента:

1. Мы очень принципиальные люди и не потерпим, чтобы гость вел себя неподобающе в нашем эфире. Мы понимаем, что это оскорбительно не только для ведущего, но и для аудитории. Присутствие «шебутного» героя в эфире – удар по авторитету всего вашего коллектива.

2. Мы понимаем, что человеческую породу не исправишь. Если гость не нарушает местные законы о СМИ, то пусть сидит и говорит так, как считает нужным. Кроме того, это придаст передаче хорошую остроту и скандальность. Что касается поведения гостя, то все понимают, что мы к этому человеку не имеем отношения и что он скоро уйдет. Более того, все увидели, какой он неприятный тип. Мы лишь показали его в натуральном виде. Это и есть свобода слова!..

Самое интересное, что и одна и другая точки зрения имеют право на существование. Вы можете поступить и так и так. Выбор зависит от вашей позиции, вкуса, уровня культуры и понимания потребностей вашего СМИ.

Серьезное издание либо эфирный канал больше не будут приглашать подобную звезду. Каналы с желтым отблеском радостно покажут все, «запикая» брань и выдав это за недельную сенсацию.

Возможно, из этого будет сделана специальная программа и о моем поступке, который назовут актом мужества и противостояния. В ней покажут моих соседей и школьных друзей, которые будут размышлять о моем решительном уходе с программы. Но там же будет и призыв к жалости и пониманию истоков порока. Дальние родственники матерящегося гостя будут рассказывать о его тяжелом детстве. О том, как в первом классе у него отобрали вкусную шоколадку, делая вывод, что порок всегда имеет свои социальные корни.

А виднейшие психологи будут размышлять о том, куда мы все катимся.

И все это будет показано в прайм-тайм, с огромным рейтингом.

Если же каналу намекнуть, что лучшая нравственная позиция – это не разносить дерьмо, и все это не показывать вообще, то менеджеры просто покрутят пальцем у виска. Они объяснят, что сейчас не эпоха Возрождения, что время моралистов ушло. Теперь Микеланджело – это всего лишь один из черепашек Ниндзя. Что главная задача журналистов – информировать, а аудитории – делать свои выводы. И что об этом, кстати, они читали в моих умных книжках.

Так что они могут угостить меня кофе, после чего я должен уйти, иначе они вызовут полицию.

Но есть еще один пункт, который наряду с вашей позицией является определяющим.

Это – умение противостоять начальству, которое обязательно вмешается в подобную ситуацию.

На одном телеканале я более трех лет вел очень сложное политическое и социальное ток-шоу.