Самый Лучший Ветер 4

— Какое сильное колдунство, — в полной тишине произнёс вроде бы Петрович, потому что Василичу было не до слов. Он замер, стеклянными глазами глядя на кончик карандаша, а в волосатой башке его чуть ли не с отчётливо слышимым скрежетом ворочались какие-то мысли.

— Это я к чему, — в полном молчании заявил я впавшей в ступор граничной братии, — это я к тому, что если уж вам дано играть с пространством, то есть с тропами, то и делать это вы должны именно на этом уровне. Не напрямую, в лоб, а именно таким вот образом. Не знаю, что и как вы будете делать, но берите бумагу, если нужно, берите клей и карандаши, идите куда-нибудь с глаз моих долой в кусты и осваивайте принцип. А потом попробуйте нас удивить. А то ведь так, как вы до этого делали, этак любой дурак с магическим даром сумеет, даже я так могу, а вот стражам границы так топорно работать невместно.

Отмершие лешие осторожно, под локотки, увлекли за собой в дальние кусты увлечённого тяжкими думами Василича, не забыв прихватить по пути один карандаш и несколько тут же нарванных мною бумажных лент.

— Как-то так, в общем, — я уселся в кресло поудобнее и налил себе чаю, — не нужно учить рыбу плавать, птицу летать и прочее в этом же духе, Арчи, вот что я думаю. Нужно только подтолкнуть их к безобразиям, а там они уже сами. Ну, мне кажется, что они лучше знают, просто не пробовали ещё. Надо просто показать им возможности, вот и всё.

Оин был со мной полностью согласен, а вот Арчи не отреагировал на мои сбивчивые объяснения, он сидел, замерев на месте не хуже Василича.

— Ты-то чего придуриваешься? — спросил я его, — вот увидишь, через часок-другой нам такое покажут, что будем втроём глазами хлопать, прибереги на потом.

— Какое придуриваешься! — отмер Арчи и схватил лист бумаги, скрутив из него такое же кольцо, что так поразило леших, — какое потом! Это как так получается?

— В школу не ходил, что ли? — догадался я. — Хотя такое нам, если мне память не изменяет, в училище показывали.

— На домашнем обучении я был, — подтвердил Арчи мои догадки, осторожно ведя карандашом по бумаге, — по эльфийской системе! А человеческие науки у нас не в чести да и гномьи тоже, мол, чему эти короткоживущие могут научить, чёрт бы их всех подрал! Это же сколько всего я пропустил, а? Ты ещё такие фокусы знаешь?

— Это не фокусы! — наставительно поднял палец я. — Это наука! Но вот так навскидку и не припомню больше ничего. У нас в училище преподаватель по математике и сам любил что-то подобное, и нам пытался привить, но как-то всё это мимо меня прошло.

— Гидростатический парадокс! — пришёл мне на помощь Оин. — И вообще гидравлика! К примеру! От лёгкого нажатия ноги на педаль тормоза автомобиль колом встаёт, а вот тормозить этой же ногой о дорогу, или даже о колесо, у тебя уже не получится. Чем не волшебство?

— Ну, это я знаю, — отмахнулся от него Арчи. — Хотя да, пример хороший, я когда понял, что там к чему, тоже удивлялся. Хотели с Даэроном, помню, бочку с водой изнутри давлением разорвать, но не получилось, не смогли длинную трубу металлическую найти. А то бы обязательно попробовали. М-да, права была Лара…

— Насчёт чего? — уточнил у него я. Не, Лара у нас по определению права во многом, если не во всём, но уж больно туманно он выразился.

— Да насчёт системности знаний, — объяснил мне Арчи, досадливо морщась. — А то кидаются в магию дебилы с головой, остальное им, видите ли, неинтересно и скучно, а потом на обычную свёрнутую бумажку смотрят, как бараны на новые ворота. Это ж сколько всего мимо меня прошло, а? И где мне теперь всё это брать? С Антохой вместе в техникум на заочное поступить, что ли?

— Ну, если не шутишь, — посмотрел я на него с сомнением, но он вроде бы был серьёзен, как никогда, — то поступи. Хотя я бы на твоём месте просто вместе с ним бы учился, по его программе, да и всё. Тебе же диплом непринципиален? А экзамены мы тебе с Далином и сами можем устроить, по-настоящему, без скидок на знакомство.

— Наверное, — Арчи эта идея пришлась по душе, — так и сделаем. А то ведь придётся каждому объяснять, зачем да почему, не хотелось бы.

В этот момент сама ткань пространства от тех кустов, в которых засели лешие, пошла натуральной волной и хорошо ещё, что недалеко. Меня пробрало до печёнок, внутри что-то очень неприятно ёкнуло, в голове всё перевернулось, а ощущения были — как на утлой лодчонке в настоящий шторм попал. Деревья менялись местами, небо с облаками, как гигантское колесо с осью точно над нашими головами, сделало один быстрый полный оборот, и я вдруг понял, что мы сидим как сидели до этого, только зеркально, и это напугало меня больше всего. Потом волна пошла обратно, пугающее ощущение зазеркалья исчезло, правое снова стало правым, а левое — левым, и я уже было открыл рот, чтобы заорать на леших благим матом, но тут всё кончилось и Арчи меня опередил.