Самый лучший враг

Все уже привыкли, что так девушка называет дракона. Грустный и Пелька не расставались. В их компании был и мул, который, как ни странно, не только не пал, но и выглядел жизнерадостным. Дракон тоже с каждым часом становился бодрее. Часто поднимал голову, смотрел по сторонам. Теперь на спине мула его удерживал единственный широкий ремень. Оба крыла давно уже были на свободе, дракон нередко распахивал их, и тогда со стороны казалось, что по скользкому котловану бредет крылатый мул.

Магемма, стоявшая рядом с Пелькой, внезапно вскинула голову. Зрачки у нее расширились. Рыжие волосы зашевелились как живые.

– Что с тобой? – спросила Пелька.

– Скверное предчувствие, – сказала Магемма. – Залезай на мула… Ну! Быстрее!

– Но на муле же дракон?

– Кому говорю! – ладонью ударив Пельку по спине, Магемма загнала ее на мула и тут же, не имея под рукой кинжала, чтобы уколоть мула, укусила его за круп.

Мул вскинулся от боли и неуклюже поскакал. Это было потешное зрелище: мул не то скатывался, не то бежал по оплавленным камням. На спине у него, пытаясь взлететь, бестолково колотил крыльями дракон, а на спине у дракона, обхватив его руками на шею, болталась визжащая Пелька.

А потом все и началось. Оборотень Ронх выхватил кинжалы и наудачу засадил их в воздух один над другим. Кинжалы торчали в пустоте и не падали. Оборотень застыл, точно сам не веря, что такое возможно, а еще мгновение спустя, меч, упавший из пустоты, разрубил его до середины груди.

Услышав звук падающего тела, Арей выхватил меч, бросился на помощь, но было уже некому помогать и не от кого защищаться. На запекшейся от жара земле лежал мертвый оборотень и тут же валялись два его кинжала.

Группа рассыпалась. Вот застыл с топором Олаф, вот прищелкивает мечом-кнутом Штосс, а вот вытянула унизанные перстнями пальцы Мифора. Магемма тихо пела. Ее голос, дробясь на отдельные, разное время живущие звуки, раскатывался волнами. Эти волны представлялись глазу легкой рябью, искажавшей отражения камней, и Арей чувствовал, что пока Магемма поет, стражи в плащах не приблизятся незамеченными.

Но никто больше не нападал. Олаф подобрал кинжалы, осмотрел их. На одном была кровь. Другой же, как видно, не сумел пробить доспех.

– Подранил кого-то, но, видать, несильно. Но все ж таки защитил нас. Такие дела… – прогудел варяг.

Мертвый оборотень быстро утрачивал сходство с усачом-торговцем и все больше становился похож на оплывшую медузу.

– Ронх был отличным бойцом. Думала, он дороже продаст свою жизнь! – с обидой на судьбу сказала Штосс.

– Не думай много! – жестко остудила ее Мифора и набросила на оборотня свой плащ. Уж очень страшен он сейчас был.

– Эй, вы! – заорал Олаф. – Вы слышите меня? Трусы! Выходите по одному!

– Ага! Так они и побегут! – пробормотал барон мрака.

Олаф оглянулся на Арея. Тот стоял и озирался, не спеша убирать двуручник в ножны. Его взгляд скользил по крошащимся вершинам. Он знал, что за ними следят. Где-то там, в камнях, притаились девять охотников за глазами. Он чувствовал их взгляды, но не понимал, откуда именно они устремлены.

– Что будем делать? – спросил варяг.

– Потихоньку отходить вслед за мулом… Животинка выбрала правильное направление! Нас выследили, послали разведчика. Ронх ранил его, и разведчик его зарубил, – отозвался Арей.

Они отбежали, залегли за камнями, опять отбежали. В скалах, со стороны внешнего края котлована, изредка мелькали и сразу растворялись фигуры. В их движениях Арей не улавливал особой спешки. За ними не столько гнались, сколько загоняли. Во второй раз охотники за глазами ошибки не повторят. Никакого ближнего боя. На этот раз их прикончат издали, одного за другим. Разогнавшийся мул с драконом и Пелькой был где-то впереди. Мелькал как черная точка, приближаясь к невидимому центру котлована.

Во время одной из перебежек Олаф коротко вскрикнул. Покачнулся. Штосс показалось, что он споткнулся, но потом выправился и опять побежал вместе со всеми. Через сотню шагов варяг стал отставать, задыхаться и снова упал. Штосс вернулась к нему:

– Что с тобой?

Олаф, рыча, повернулся к ней спиной. Чуть ниже лопатки у него торчала стрела.

– Жжет очень! Чего там в меня воткнули? – прохрипел варяг, пытаясь заглянуть себе за спину.

– Надо будет немного потерпеть! – сказала Штосс, выдергивая стрелу. Олаф зашипел от боли.

– Это не бой! Нас убивают, а мы их даже не видим! – прохрипел он.

Рана выглядела не такой уж опасной, но лицо бородача стремительно отекало. Встать он уже не мог. Лежал и смотрел на стрелу.

– Дай! – потребовал он и, забрав у Штосс стрелу, лизнул окровавленный наконечник. Сплюнул. – Отравленная!

– Что будешь делать? – спросила Штосс.

– Превращусь в волка, – Олаф вогнал в землю нож с костяной ручкой.

– На волка яд не действует?

– Действует меньше. К тому же ранили человека. Возможно, я успею добежать.

– Куда?! – крикнула Штосс.

Варяг с усилием перекувырнулся, и с земли вскочил уже волком. Его серая спина замелькала между камней, сливаясь с ними.

– Подозреваю, что туда, куда летят драконы и откуда возвращаются здоровыми, – вместо Олафа ответил барон мрака.