Самый малый атлас мира

— А это, сынок, без разницы, способ этот везде действует, в любой местности. Слушай лучше, что дальше тебе скажу… Сидор тот, как есть, через плечо держи да стой, не двигайся, жди полночи. Тут Он в полночь к тебе сзади и подойдет. А кто Он, не скажу: сам знаешь, если не дурак. Не хочу я Его поминать. А ты стой, не оборачивайся. Спросит Он тебя, чего у тебя в мешке? А ты молчи да не оборачивайся. Вот тогда Он и скажет: «Давай меняться не глядя!..» — да и потянет твой мешок. А ты не оборачивайся, отдай. Когда ж пихнет Он тебе свой мешок — хватай, не глядя, да и беги, что есть мочи. А побоишься, обернешься: заберет Он тебя с собой на муки вечные. А сделаешь все, как я сказал: искупаешься в серебре да в золоте. Мешок его с большой деньгой будет. Справишь все чин-чином да и живи помалкивай, не то не в прок добро Его пойдет. Слыхал я, много народу эдак сладкую жизнь себе устроило, да еще больше с Ним ушло.

— А что ж сам-то ты, Шаля, этим способом не попользовался, побоялся что ли?

— А я, сынок, почитай сорок лет на воле Рождество не встречал… все не доводилось никак. Только выпустят, глядишь, уж сразу и обратно заберут. Видно не про меня воля-то: мне на воле, что с деньгой, что без нее — не жисть. А кабы помоложе, да случись все — уж я бы не побоялся, нет. Ты, сынок, еще молодой, тебе и дело делать, а получится все справить, уж ты не забывай Шалю Дамитрака… посылочкой изредка, да обхаживай.

Поверил Серега в Шалин верный способ, ой как поверил — аж трясучка во всем теле. Уж он не побоится, сделает все как надо. Вот тогда и поживет Серега всласть и Шалю не забудет. Ведь послал Бог доброго человека, научил уму-разуму. Это ж надо, столько лет прожить олухом. Теперь быть тебе, Серый, в князьях, ей-ей, быть…

На Пасху освободился Серега из заключения, дыхнул вольным воздухом и… айда домой, в свой родной поселок, к матери. Уж как ни пьянит свобода своим хмелем сладостным, а разумом Серега трезвится, бодрствует, ибо не до пустяков ему, не до мелких радостей — крепко засел у него в мозгу способ Шалин верный и точит денно и нощно, будто червь, без выходных, без продыху. Не застит Сереге воля глаза, не дурманит — трезвый он. Не дождутся теперь от него глупых промахов… есть у него теперь цель, ясна, как день. Ему бы только до Рождества дотянуть, не сгореть в своем же собственном пламени. А уж он не просто ждет, не сиднем сидит: купил Серега сидор, да не наш, а импортный, с наклейкой, с молнией, принес от шурина кота черного, усатого, красивого. Сидит Серега дома, не пьет, не гуляет, а все кота своего обхаживает: кормит его как на убой, холит, расчесывает, чтоб хоть не стыдно было обмен-то неравный творить.

— Что ж ты, Сережа, какого лешего в дом приволок? — спрашивает его мать. — Нечто он тебе нравится, страшила такая?

— Ты, мама, не ругайся… мы с тобой через этого кота ухватим счастья полные пригоршни. Это, мать, кот не простой, а разменный…

А матери что? Чем бы дитя не тешилось… Она и так на сына не нарадуется — это надо ж, как остепенился: дома сидит и не пьет. Вот только б ему в жизни устроиться, невесту бы найти хорошую да пригожую. Да вот как его женишь, если он все дома сидит, не гуляет. А еще б работу ему найти стоящую, по профессии:

— У нас, Сереженька, школу за мостом строят новую, каменную. Пошел бы ты, сынок, туда, спросил, может, и возьмут тебя в бригаду, не посмотрят на твое прошлое, им щикатуры ох как нужны… пошел бы, сын. А то давай я схожу, если тебе самому никак?

— Не пойду я, мать, к ним. Не то у меня на уме. Потерпи немного, скоро у нас с тобой все наладится по-новому…

Не пойдет Серега работать. Поработал… будя… пущай работает железная пила, а у Сереги способ есть верный, людьми проверенный. Вот только бы до Рождества дотянуть…

Так и зима пришла, а с ней и морозы лютые, и снегу по окна. Вот уж и Новый год справили, все как полагается: с елками, с подарками, с гулянками. Только Серега не веселится, не гуляет: не до праздников ему. Рождество пришло, дело сделает — за всю жизнь отпразднует. И не страшно ему на дело-то идти, потому как ничего он на этом свете не боится, потому как есть у него цель, как день ясна…

А как настало ему время на дело идти — прояснился весь, зарадовался. Посадил Серега кота своего, откормленного, расчесанного, холеного, в сидор импортный, застегнул молнию, перекинул сидор через плечо, да и пошел на край села. Мороз щеки дерет, темень — глаз выколи, и не страшно ему ну вот ни на капельку. Вышел он на край села, повернулся к домам лицом, да и стал как столб. Стоит Серега, ждет Его, не пошевелится. А только стало ему как-то не по себе, аж трясучка во всем теле. Не поймет Серега никак, что с ним делается, ведь не боится он ничего на этом свете, ведь есть у него цель, как день ясна…