Самый младший лейтенант. Корректировщик истории

– С чем? – Катерина почесала шею, разглядывая скульптурную группу из бронзы и траурного лабрадорита. – Со значком? Симпатичная вещица. Только куда ее девать? На блузке носить? Ни бриллиантиков, ни прибавки к пенсии.

– Ладно-ладно. Тебе понравилось, я видел. Боевой значок.

– Завидно? Вот так оно в жизни и бывает: с одной стороны выговор, с другой – благодарность и цацка краснознаменная.

– А выговор откуда?

– От товарища капитана. Дозвонилась я на свою голову. Строгий выговор с занесением. Обязана доложить по прибытии на базу.

– По-моему, тебе наплевать.

– Как сказать, – начальница вздохнула. – Я ведь не особенно бескорыстная служака. Ладно, сейчас бы пожрать и поспать хотя бы пару часиков.

Вечерняя сводка Совинформбюро

12 марта войска Западного фронта после решительного штурма овладели городом и железнодорожным узлом Вязьма.

На других участках фронта наши войска вели бои на прежних направлениях.

…Южнее Харькова наши войска вели ожесточенные бои против крупных сил танков и пехоты противника. Части Н-ского соединения отбили одну за другой восемь атак гитлеровцев и уничтожили 23 танка и до 800 немецких солдат и офицеров. Западнее Харькова наши части после кровопролитного боя с численно превосходящими силами немцев оставили один населенный пункт и отошли на новый рубеж обороны…

Глава 7

13 марта.

630-й день войны

1.00 303-я сд отходит к Жихарю.

2.00 Части дивизии «Рейх» перебрасываются на восточную окраину для совместных действий с «Тотенкопф».

6.00 Немцы полностью выбиты из Госпрома и с площади Дзержинского.

8.00 После массированного авианалета штурмовые группы «Тотенкопф» возобновляют наступление вдоль Чугуевского шоссе с целью окружения района ХТЗ.

12.00–23.00 Ожесточенные бои в парке им. Шевченко, районе Южного вокзала, поселке Основа.

Остатки 207-го, 208-го и 209-го батальонов НКВД удерживают центр: улицы Либкнехта, Чернышевского, Пушкинская, Дзержинского.

Остатки 32-го сп и 206-й батальон НКВД дерутся в окружении на Холодной горе.

206-й и 209-й батальоны НКВД отходят к станции Основа.

В 179-й отбр – остается 11 танков.

В 86-й отбр – 9 танков.

Коррекция «кальки» – Салтовское и Чугуевское шоссе по-прежнему контролируются советскими войсками. Попытка частей «Рейх» форсировать реку Лопань юго-восточнее Жихаря отражена.

11.20.

Улица Академика Павлова.

Штаб 179-й отбр

Пахло от волос Катрин штукатуркой, оружейным маслом, немецким дезинфекционным порошком и еще чем-то приятным – светлым и женским. Женька утыкался носом в чуть отросшие пряди, изо всех сил старался удержать сон. Спали, наверное, уже долго. Чувствовалось, что печь прогорела, – холод пробирался со всех сторон, но все равно под единственной шинелью было уютно. Хорошо, что начальница не слишком хрупкая женщина. Женька уже просыпался два раза: один раз от сотрясений подвала – бомбежка была яростной, и бомбы ложились где-то недалеко. Второй раз кто-то что-то настойчиво требовал. Начальница рычала в ответ, и Женька был жутко благодарен, что самому можно не шевелиться.

Уходило тепло, уходило. Ноги стыли, как ни поджимай. Только выше еще было тепло. Женька старался обнимать начальницу не слишком нагло – рука поверх кобуры «вальтера» обхватывала туго затянутую талию. Нет, не мешало бы командирше еще чуть-чуть поправиться. Ну на фига ей на войне модельные пропорции?

– Слушай, Земляков, у тебя, часом, эрекция не случится? – шепотом поинтересовалась командирша.

– Не-а, я сплю, – машинально прошептал Женька.

– Это хорошо. Есть в тебе достоинства. Скрытые, – пробормотала Катрин. – Давай все-таки вставать. А то припухли уже. Стыдно…

Женька сидел на столе, дрожал. Подвал был пуст, даже печка-бочка исчезла – осталась куча золы и углей, некоторые еще алели в полумраке. Женька машинально потрогал вещмешок и автомат, лежащие рядом на месте.

– Не суетись. Нас будили, да я послала. Но дверь могли бы и прикрыть, сукины дети, – Катрин передернула плечами в телогрейке.

– Может, нужно было с нашими уходить? – Женька смотрел на свой сапог – на щиколотке голенище протерлось насквозь и из прорехи торчал клок почерневшей портянки.

– Не суетись, говорю. Приказ был конкретный – ждать здесь. Да и «маяк» танкисты оставили – наверху бойцы сидят, наблюдают.

– Понятно. Я не суютюсь… суючусь. В смысле пока проснуться не могу.

– Это да, – начальница ожесточенно поскребла голову, тут же попробовала пригладить густые пряди. – Дрыханули. Надо бы воды найти. И позавтракать…