Самый опасный человек

— Согласен, — задумчиво проговорил тот. Присел на корточки возле одного из сохранившихся, отогнал ладошкой мух. — Истинный ариец по виду. Прям-таки Зигфрид какой-то.

Наблюдавший за всем этим подполковник вдруг побледнел и принялся массировать себе грудь в районе сердца.

— Что мне теперь докладывать? — уже жалобно и очень негромко проговорил он.

Не будем строго осуждать отважного воина. Этот эпизод был явно самым ярким за всю предыдущую службу, проходившую в одной из подмосковных придворных дивизий.

— Ничего уже не надо. — Большаков кивнул Никитину, и тот вернул брезент на прежнее место. — Я с утра пораньше известил кого надо в аппарате главного военного советника. Скоро оттуда приедут.

— А кто тебе?.. — начал было Прохоров и замолчал на середине фразы. Ему опять сделалось нехорошо.

— Имею все необходимые полномочия, — мягко заметил старший лейтенант. — Так что приготовьтесь рапортовать об успехах. И… — замялся, — смените, пожалуйста, рубашку, а то у вас вся грудь в…

— Так, что у нас тут происходит? — с темными кругами под глазами, благоухающий дешевым, явно не мужским парфюмом и чем-то прочим пахучим, на берегу объявился оперативный уполномоченный особого отдела на объекте капитан Поздняков. Деловитый и бдительный. Как всегда, вовремя. От баб-с.

— Уже все произошло, — устало молвил Большаков. — А подробности вот он расскажет, — кивнул в сторону Никитина.

И пошел себе где-нибудь в спокойной обстановке все обдумать. Благо было что.

Глава восьмая

Пятью часами ранее.

— Ну, что сказать? — Старший военный советник по разведке как следует отхлебнул из высокого стакана. В воздухе остро запахло Новым годом. В смысле, елкой. Полковник вторую неделю мучился подхваченной в Юго-Восточной Азии хрен знает сколько лет назад малярией, которую по святой колониальной традиции лечил «родным» английским джином. Без тоника, естественно. — Молодец — он и в Африке молодец. И все-таки, кто это был?

— Никитин полагает, что южноафриканцы. Сталкивался с ними пару лет назад.

— Не факт, — задумчиво проговорил главный разведчик в радиусе тысячи километров. — Но все равно — орел. Благодарность тебе, Большаков, от меня лично. А Прохорову твоему за высочайшую бдительность, — хмыкнул, — и прочий геройский героизм может и орденок обломиться. Без обид.

— Касательно Прохорова… — Старший лейтенант помолчал, собираясь с мыслями. — Такое впечатление, что он произошедшему совершенно не рад. Скорее — наоборот. И сердечко тут же прихватило, как понял, что это были боевые пловцы.

— Это все?

— Нет, — качнул головой Большаков. — Не все. Он даже о наших потерях не спросил, представляете?

— А что, и потери были? — последовал немедленный вопрос.

— Нет.

— Да ладно тебе, Николай. — Полковник добавил лекарства в стакан. — Обычный парадный вояка, что с него возьмешь? «Холодных» небось впервые в жизни увидал, вот и потек.

— Может быть.

— И о сетке со скрытыми постами тоже, видать, был ни сном ни духом, — прозвучало, скорее, как утверждение, а не вопрос.

Старлей кивнул.

— Мы подсуетились, пока товарищ подполковник был в отъезде.

— А по возвращении совершенно забыли доложить, — догадался полковник, — потому что дела разные навалились.

— Именно, — снова кивнул Большаков.

— И это правильно. Нечего грузить высокое начальство, тем более такое, мелкими и незначительными подробностями.

Полковник фишку, что называется, рубил. До того, как угодить на теплую, хорошо оплачиваемую должность сюда, добрых пару десятков лет занимался исключительно тем, что шлялся по тылам. Вероятного противника. С группой единомышленников.

Придвинул поближе к скромно притулившемуся в уголке стола старлею бутылку.

— Не желаешь?

— Самую малость, — светски ответил Большаков.

— Наливай сам. — Достал из тумбочки у стола чистый стакан и передал. — Освежись и дуй на объект. Чует мое старое больное сердце, что этим дело не закончится.

И ведь не ошибся.

Глава девятая

До недавнего времени именно в этом районе Черного континента было тихо и спокойно, насколько это вообще возможно в Африке. А потом вдруг рванули сразу два судна в порту соседней страны, советское и братской ГДР, прибывшие, как сами догадываетесь, с грузами исключительно мирного назначения.

После этого командование обратило наконец внимание на охрану военных объектов. И дело закрутилось вполне по-взрослому, но, как часто бывало в доблестной Советской армии, через задницу. Так, для усиления охраны совершенно секретной части радиоконтрразведки направили всего-то группу специального назначения неполного состава.