Самый скандальный развод

Тут я вдруг заметила двух мужчин, которые направлялись к трассе (или к нашему дому) с двух противоположенных концов деревни – один, кажется, вышел из леса, другой – шел с речки. Они были ниже нормальных людей вдвое, и я тут же узнала братьев Кисляков. Дело в том, что они передвигались... стоя на коленках.

А случилось это так.

Лет десять назад, в жаркий летний полдень оба брата уже успели опохмелиться и, обретя душевное спокойствие, потянулись поближе к природе. И палящее солнце им было в радость, и раскаленного песка они не чувствовали под ногами...

Они миновали мост через реку, вышли на проселочную дорогу и свернули на тропинку, разделяющую поле с высоченной, золотистой пшеницей. В зарослях длинных колосьев идти было слишком тяжело, и вскоре, устав бороться с природой и собственным бессилием, они рухнули на землю и, раскинув ноги и руки в разные стороны (приняв позу знаменитого Витрувианского человека Леонардо да Винчи), заснули в желтеющих нивах безмятежным сном... Как вдруг спустя час, а может два, на поле появился единственный уцелевший в деревне трактор «Беларусь» МТ 3-80, в кабинке которого сидел столь же пьяный, что и Кисляки, погруженные в младенческий сон, Славик Шпунькин – старший брат Афанасия Шпунькина. Поначалу он выписывал на «Беларуси» МТ круги, потом в душе его что-то перевернулось (видимо, свободы захотелось), и он с невероятной для старой посудины скоростью рванул вперед, в глубь поля. Славик не увидел в высокой пшенице двух братьев и умудрился проехаться им обоим по ногам (хорошо еще, что модель «Беларусь» МТ 3-80 – не гусеничная, а колесная). Те, оставшись позади трактора, вскочить уже, естественно, не смогли, но протрезвели сиюминутно.

Когда до Шпунькина наконец дошло, что он натворил, Славик собственноручно отволок братьев домой, а пока ждали «Скорую», ублажал их самогонкой, «чтоб боль приутихла».

Кисляков спасли, и они не держали обиды на Шпунькина – напротив, дружить даже стали, утверждая по сей день, что это не они несчастные и обделенные люди, а мы:

– Вы-то ходите на недомерках в двадцать пять сантиметров, а мы на полноценных полуметровых ступнях! Аж до самых коленок! Знали б раньше, что это так удобно и устойчиво, давно бы Славика попросили нас на тракторе переехать! – доказывали они с пеной у рта, и, кажется, сами верили в то, что говорили.

– Мань, пойдем-ка в дом! Сейчас еще Кисляки на бутылку просить начнут. Так и без штанов остаться недолго! – И мы с мамашей вернулись к уборке логова, где, по ее словам, происходили дикие и пошлые оргии.

Работы по выравниванию грунта на нашем огороде производились до одиннадцати часов вечера, но Михеич со своей бригадой не успел накидать земли у бани и сделать деревянные временные дорожки.

– Приедем завтра к девяти. Поэл? – проговорил он, забираясь в «смеховал».

За ужином мама заявила, что не намерена ночевать в комнате разврата и греха, и, видимо, заметив недоуменный взгляд зятя, поторопилась его утешить:

– Нет, Власик, ты не беспокойся! Я не собираюсь спать с вами в одной комнате! Я же понимаю, что у вас медовый месяц! Я буду ночевать в бане! – брякнула она.

– Мам, ты в своем уме-то? Спи на диване или на кушетке! На первом этаже полно лежанок!

– Я не знаю, что эти... эти... (не знаю даже, как их назвать-то!) делали на диване и кушетке! И какую можно подцепить заразу на этих, как ты выразилась – лежанках! Пока не отмою все дезинфицирующим средством, не пройдусь везде хлоркой, не успокоюсь. Ты знаешь, какая я брезгливая!

Кончилось тем, что Влас отправился на второй этаж, шепнув мне на ухо, что он меня ждет, а мы с мамашей решили перетащить матрасы, подушки и одеяла в баню.

– Ты дальше этого места не ходи. Я-то ноги в бане вымою, а тебе негде будет, – рассудительно проговорила она и указала на едва уловимую в темноте черту земли еще не выровненного около бани странного грунта.

На второй этаж я поднялась ровно в полночь и уже снизу услышала прерывистый негромкий храп Власа. «Умотался человек!» – подумала я и тоже вскоре заснула.

Так прошла еще одна ночь нашего медового месяца.

К полудню следующего дня все работы по выравниванию грунта были завершены, и наш участок стал похож на прежний огород, правда, порядком полысевший и без шикарных кирпичных дорожек, которыми так гордились в свое время мама и Николай Иванович.

– Ну, кажется, все, – облегченно произнес Влас, но на всякий случай спросил: – Или, может, еще нужна моя помощь?

Мама переминалась с ноги на ногу – очевидно, ей требовалась помощь зятя, только просить было неловко, но она все же переборола себя и робко начала:

– Власик, мне так неудобно, право же... Но я хочу, чтобы ты отвез нас с Машей в райцентр, – голос ее с каждым словом набирал обороты. – Хочу отдать изменнику ключи от его московской квартиры! Хочу, чтобы мы втроем вошли в этот поганый магазин на площади!.. – расходилась она.

– Это еще зачем? – враждебно спросила я.