Читаем Самый темный час (СИ) полностью

А на самом деле произошло все несколько быстрее – мальчик еще не упал, а демон уже преодолел расстояние до посетителя, отбросив поднос и одновременно отметив и падение кошачьих.. А жаль.. Забавный был котенок..

Перехватив неумело направленную куда-то в область груди руку с ножом, демон немного сместился в сторону, позволив тому по инерции продвинуться вперед. Подсечка, единственный точный удар позаимствованным ножом..

Готово.

К графу Себастьян подошел.. сразу.. но как-то неторопливо.

А к чему тут спрашивается торопиться? Тут бы вообще выйти да поскорее..

Пока все еще не понял, что…

– Господин.. Я бы вас не стал отвлекать.. но это совершенно неприемлемо..

Что он несет?

Да все в порядке – он общается с убитым графом..

Подумаешь…

И.. что?

Вот так просто – взять и уйти теперь?

Какое нелепое неуместное ощущение.

А еще он чай пролил… Позор гордости дворецкого..

Придется заново наливать…

Взгляд на графа.. Не придется.

О… Так, главное не думать.. вообще лучше не думать…

А что делать? Ах да, об этом надо подумать. Стоп, он же решил, что лучше не думать..

Дилемма…

– А как же.. чай? – то было спрошено столь же уверенно у графа.. а почему бы и нет? У кого тут еще спрашивать-то?

Лечиться все же придется…

Хотя.. поздно.

***Сиэль

Ощущений..не было. Точнее, они были, но..нет, не было.

Была боль.

Странно, что тело графа в этот момент не билось в конвульсиях. Может быть было бы легче?

Да и человек, которому перерезали горло..наверное..должен вести себя именно так.

В смысле – не все время биться в тех самых, но какую-то часть от..оставшегося на понимание.

Всегда-то с ним не все в порядке..

А может быть, все дело было в том, что боль..не была физической?

Глупость какая..иной боли он и не знает. Не знал.

Да, не знал. Ну что же, вот и познакомился.

Изнутри..ведь у него еще есть оно, то самое нутро? – словно что-то рвалось и..неприятно в общем было.

Больно.

Ах, да, он уже о том думал..Но раз он в состоянии думать, значит..значит он..жив?

А почему он жив, спрашиваешься?

То есть..ура – он жив, но..все-таки почему?

Боль снова отвлекла от полета крылатой.

Но сам граф – там, в своем поместье, все еще пребывал..да мертвым он пребывал.

Все как и полагается. Рана, кровь, никакого движения.

А еще было почему-то чертовски холодно и..музыка? Нет. Это просто ветер. Откуда здесь ветер и..где это самое здесь?

Он ничего не видел лишь..чувствовал. И чувствовал, что он не один. Что-то мягкое коснулось..ладони? Наверное ее. Что-то..Мор?

Да, верно, ведь тот тоже был там, в кабинете.

Но тогда где же..

Чей-то голос прервал размышления. Слишком слабый и..знакомый. Но понять что-то было нельзя. Возможно, что и не стоило?

А еще он, кажется, не дышал..значит все-таки..да быть того не может.

Вот..а этот голос ему уже знаком..Себастьян. И как-то так..далеко, будто эхом.

Прислушиваясь, он постарался открыть глаза, чтобы понять где он но..не получилось.

Движение рядом не прекращалось, будто котенок пытался графа куда-то..направить.

При чем тут вообще котенок? Ему нужен не он, а..

И паники почему-то нет. Какое-то..странное спокойствие, словно..словно все остальное перестало быть значимым и важным.

Хода времени граф не ощущал. Но в таком состоянии он находился около трех минут.

Голоса он больше не слышал, но теперь словно знал, откуда тот звучал. Но разве он может идти? У него ведь, кажется, нет..

Может.

Тяжелый вдох.

Он и не думал, что дышать настолько трудно.

Не менее тяжелый выдох.

Горло. Боль. Но дышать все равно получается и постепенно это становится все проще и легче сделать.

Еще один вдох. Вот, уже лучше..

Хриплый кашель. Соленый привкус. Кровь? Верно, ему перерезали горло, наверное, что-то попало и..

Резко стало темно. Все куда-то пропало, а потом..

А потом боль начала отступать. Тоже медленно, но все же – так было лучше.

Холодно.

Почему-то тут было чертовски холодно.

Что-то твердое под спиной. Пол?

Дыхание уже полностью восстановилось и никаких препятствий к тому не наблюдалось.

– С..себастьян..

Вот только говорить еще было..трудно.

Глаза никак не желали открываться, не хотели отпускать то спокойствие, возможно? Ведь если он их откроет это будет означать..

Ему нужно вернуться.

– Себастьян..

Он хотел попросить дворецкого помочь, но горло снова перехватило. Или это перехватило не горло? Он ведь может говорить, тогда почему?

Гордость?

Глупости какие, не до нее ведь сейчас.

– Помоги..

Вот..получилось.

А потом он все же открыл глаза.

Сначала он ничего не видел, потому как в тех потемнело, а следом начали проступать знакомые очертания кабинета. Точно, он на полу. А еще как-то..мокро. И неприятно.

Но не больно. Больше не больно.

Взгляд выловил демона, немного прищурившись. Странно, для только что очнувшегося человека он так хорошо все видит и..

В общем-то – главного он все равно видеть не мог. Зеркала под рукой не было.

Глаза.

Точнее, зрачки.

Кошачьи, узкие темные зрачки на все том же прежнем синем фоне.

На дворецкого он смотрел еще около нескольких секунд.

А потом..почему-то вспомнил. Все в порядке, в его голове все всегда всплывает тогда, когда ну очень нужно.

Перейти на страницу:

Похожие книги

99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее
99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее

Все мы в разной степени что-то знаем об искусстве, что-то слышали, что-то случайно заметили, а в чем-то глубоко убеждены с самого детства. Когда мы приходим в музей, то посредником между нами и искусством становится экскурсовод. Именно он может ответить здесь и сейчас на интересующий нас вопрос. Но иногда по той или иной причине ему не удается это сделать, да и не всегда мы решаемся о чем-то спросить.Алина Никонова – искусствовед и блогер – отвечает на вопросы, которые вы не решались задать:– почему Пикассо писал такие странные картины и что в них гениального?– как отличить хорошую картину от плохой?– сколько стоит все то, что находится в музеях?– есть ли в древнеегипетском искусстве что-то мистическое?– почему некоторые картины подвергаются нападению сумасшедших?– как понимать картины Сальвадора Дали, если они такие необычные?

Алина Викторовна Никонова , Алина Никонова

Искусствоведение / Прочее / Изобразительное искусство, фотография
Бессильная
Бессильная

Она — то, на что он всю жизнь охотился. Он — то, кем она всю жизнь притворялась. Только экстраординарным место в королевстве Илья — исключительным, наделенным силой, Элитным. Способности, которыми Элитные обладают уже несколько десятилетий, были милостиво дарованы им Чумой, но не всем посчастливилось пережить болезнь и получить награду. Те, кто родились Обыкновенными, именно таковыми и являются — обыкновенными. И когда король постановил изгнать всех Обыкновенных, чтобы сохранить свое Элитное общество, отсутствие способностей внезапно стало преступлением, сделав Пэйдин Грей преступницей по воле судьбы и вором по необходимости. Выжить в трущобах как Обыкновенная — задача не из простых, и Пэйдин знает это лучше многих. С детства приученная отцом к чрезмерной наблюдательности, она выдает себя за Экстрасенса в переполненном людьми городе, изо всех сил смешиваясь с Элитными, чтобы остаться в живых и не попасть в беду. Легче сказать, чем сделать. Когда Пэйдин, ничего не подозревая, спасает одного из принцев Ильи, она оказывается втянутой в Испытания Чистки. Жестокое состязание проводится для того, чтобы продемонстрировать силы Элитных — именно того, чего не хватает Пэйдин. Если сами Испытания и противники внутри них не убьют ее, то принц, с чувствами к которому она борется, непременно это сделает, если узнает, кто она такая — совершенно Обыкновенная.

Лорен Робертс

Фантастика / Современные любовные романы / Прочее / Фэнтези / Любовно-фантастические романы / Зарубежная фантастика / Зарубежные любовные романы / Современная зарубежная литература
Рахманинов
Рахманинов

Книга о выдающемся музыканте XX века, чьё уникальное творчество (великий композитор, блестящий пианист, вдумчивый дирижёр,) давно покорило материки и народы, а громкая слава и популярность исполнительства могут соперничать лишь с мировой славой П. И. Чайковского. «Странствующий музыкант» — так с юности повторял Сергей Рахманинов. Бесприютное детство, неустроенная жизнь, скитания из дома в дом: Зверев, Сатины, временное пристанище у друзей, комнаты внаём… Те же скитания и внутри личной жизни. На чужбине он как будто напророчил сам себе знакомое поприще — стал скитальцем, странствующим музыкантом, который принёс с собой русский мелос и русскую душу, без которых не мог сочинять. Судьба отечества не могла не задевать его «заграничной жизни». Помощь русским по всему миру, посылки нуждающимся, пожертвования на оборону и Красную армию — всех благодеяний музыканта не перечислить. Но главное — музыка Рахманинова поддерживала людские души. Соединяя их в годины беды и победы, автор книги сумел ёмко и выразительно воссоздать образ музыканта и Человека с большой буквы.знак информационной продукции 16 +

Сергей Романович Федякин

Музыка / Прочее / Документальное / Биографии и Мемуары