Читаем Самый темный час (СИ) полностью

Себастьян шагнул обратно, словно собираясь занять свое место на драконе.

– Ты можешь идти… А он останется. – Огласи приговор… – Слова прозвучали почти шипением..

Раздражает…

Поворачиваться демон не стал, просто потому как, все же.. Глаза на миг опустели, а после заполнились тьмой, зрачки изменились на вертикальные, но вскоре просто растворились. Непривычный, злой взгляд, совсем не свойственный Себастьяну, абсолютно меняющий все выражение, делающий его не отталкивающим, но предостерегающим вообще от каких-либо слов..

Приговор.. Да, в этом они мастера.. Но теперь он знает больше.

– Господин, приношу свои извинения за это неподобающее общество, в котором нам придется задержаться еще.. ненадолго. – Издевка по отношению к ангелам прозвучала явная, а уж последнее слово и вовсе отдавало пренебрежением.

На секунду демон встретился взглядом с Господином, но сразу же устремил тот в землю..

Дожили. Как неприлично.

Чертовы ангелы.


Сиэль


И снизошла тишина.

То есть, в какой-то момент Сиэль просто перестал озадачиваться столь чудными картинами собственного воображения, оставив это. На потом или же вовсе.

Все же пачкать сознание такой..мерзостью?

Спасибо, с него достаточно и того, что там уже есть.

Но тут..

Эй, предупреждать же о подобном нужно. Он все же мог не сдержаться,испортил бы весь образ.

Впрочем..в нем и так много прорех. Больше, чем могло было бы быть..

Да, и все же,кажется, сегодня какой-то неправильный день. Все так..тихо.

Или это лишь пока?

Ну вот, снова он думает. Знает же, что не стоит.

Нужно переключиться..

Получилось.

Как сказать, получилось..неудачно получилось, потому как теперь в голове возник другой образ и другие мысли.

Не время..хотя..почему нет? Он ведь там, где тому и положено быть.

Тому, что он хотел заполучить для себя,вот только..кажется, сейчас он не в том положении, чтобы требовать с ангелов..хоть что-то.

Тут даже на понимание надеяться не приходилось. Его явно не слушали. Или слушали, но не услышали.

Что-то это напоминает..ах да, тех верующих, что проводят свое время тщетно взывая к небесам в поисках сострадания.

Разумеется, они всех вас пожалеют и примут. Потом. Когда вы поймете, что в небесной канцелярии нынче не приемный день, который затянулся на парочку долгих лет, и попробуете обратиться в другие инстанции.

Вот тут-то вас и заметят. И услышат. И примут. И даже все простят.

И все это до того, как убьют. А может, как повезет,кто знает. Ну, или не повезет.

Что он сказал? Исправить себя?

Почему бы им не начать называть вещи своими именами? Не исправить, а сотворить тряпку, которая желает быть все точно такой же забытой, подчиняясь какому-то непонятному своду правил.

Чужих правил.

Ну так не пойдет..

Услышав Себастьяна, мальчик перевел на него задумчивый взгляд, но молча. Отвечать на недосказанную до конца мысль Сиэль считал ниже своего достоинства. Все-таки когда кто-то, пусть даже ангел, не имеет возможности высказаться и мешает ему в том..демон..то стоит ли человеку слушать того?

Какая-то смутно знакомая картина вырисовывается..неуслышанные,непонятые, забытые..

Насколько же оно иронично и..забавно.

Но не настолько, чтобы о том забыть и махнуть рукой.

Что? Останется? А может кто-нибудь все же спросит у него самого, хочет ли он тут оставаться?

Лицо Сиэля лишь на секунду приняло немного нахмуренное выражение, прежде чем он совладал с собой. Вовремя.

Вновь услышав голос, мальчик незаметно вздрогнул, скорее, от неожиданности, чем от чего бы то ни было еще.

Теперь-то он и не думал об ответе, его внимание привлекло нечто другое.

Кто-то другой.

На демона граф смотрел долго, но..спокойно.

Кажется, он поначалу его даже и не услышал, но все же, столкнувшись с тем взглядом, мальчик медленно кивнул, хотя того Себастьян уже видеть не мог.

Все верно.Это – не самый подобающий образ для дворецкого. Неприемлемый даже, можно сказать.

Для демона – да, но не для слуги своего графа.

Это Сиэль понимал, скорее всего то и послужило столь быстрой смене жеста.

Впрочем, он ведь и не забывал никогда, кто перед ним.

Нет ведь?

О да, очень сложно забыть о том, что тебе служит демон. Невыносимый, но в то же время доброжелательный дворецкий. Без каких-либо тебе причуд и спецэффектов в своем большинстве.

Ну да, про заячьи уши можно не вспоминать. Вот это как раз-таки его дворецкий, а это..

И все же..как он быстро опустил взгляд, он ведь даже не успел рассмотреть..

Стоп.

Еще чего не хватало,подумаешь..это место плохо на него влияет, однозначно. Думается тут всякое..

Да и..он уже и без того запомнил этот взгляд.

И видеть тот снова – ему не хочется. Нет. Не хочется.

Что такого непонятного в столь простом слове “нет”?

Выдохнув, мальчик прикрыл глаза, снова отгоняя мысли. Еще не хватало того, чтобы о тех знал не только он.

А вообще..какая все же наглость,влезать в чью-то голову.

Хотя, он ведь ни о чем не думал, так что не все ли равно?

Перейти на страницу:

Похожие книги

99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее
99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее

Все мы в разной степени что-то знаем об искусстве, что-то слышали, что-то случайно заметили, а в чем-то глубоко убеждены с самого детства. Когда мы приходим в музей, то посредником между нами и искусством становится экскурсовод. Именно он может ответить здесь и сейчас на интересующий нас вопрос. Но иногда по той или иной причине ему не удается это сделать, да и не всегда мы решаемся о чем-то спросить.Алина Никонова – искусствовед и блогер – отвечает на вопросы, которые вы не решались задать:– почему Пикассо писал такие странные картины и что в них гениального?– как отличить хорошую картину от плохой?– сколько стоит все то, что находится в музеях?– есть ли в древнеегипетском искусстве что-то мистическое?– почему некоторые картины подвергаются нападению сумасшедших?– как понимать картины Сальвадора Дали, если они такие необычные?

Алина Викторовна Никонова , Алина Никонова

Искусствоведение / Прочее / Изобразительное искусство, фотография
Бессильная
Бессильная

Она — то, на что он всю жизнь охотился. Он — то, кем она всю жизнь притворялась. Только экстраординарным место в королевстве Илья — исключительным, наделенным силой, Элитным. Способности, которыми Элитные обладают уже несколько десятилетий, были милостиво дарованы им Чумой, но не всем посчастливилось пережить болезнь и получить награду. Те, кто родились Обыкновенными, именно таковыми и являются — обыкновенными. И когда король постановил изгнать всех Обыкновенных, чтобы сохранить свое Элитное общество, отсутствие способностей внезапно стало преступлением, сделав Пэйдин Грей преступницей по воле судьбы и вором по необходимости. Выжить в трущобах как Обыкновенная — задача не из простых, и Пэйдин знает это лучше многих. С детства приученная отцом к чрезмерной наблюдательности, она выдает себя за Экстрасенса в переполненном людьми городе, изо всех сил смешиваясь с Элитными, чтобы остаться в живых и не попасть в беду. Легче сказать, чем сделать. Когда Пэйдин, ничего не подозревая, спасает одного из принцев Ильи, она оказывается втянутой в Испытания Чистки. Жестокое состязание проводится для того, чтобы продемонстрировать силы Элитных — именно того, чего не хватает Пэйдин. Если сами Испытания и противники внутри них не убьют ее, то принц, с чувствами к которому она борется, непременно это сделает, если узнает, кто она такая — совершенно Обыкновенная.

Лорен Робертс

Фантастика / Современные любовные романы / Прочее / Фэнтези / Любовно-фантастические романы / Зарубежная фантастика / Зарубежные любовные романы / Современная зарубежная литература
Рахманинов
Рахманинов

Книга о выдающемся музыканте XX века, чьё уникальное творчество (великий композитор, блестящий пианист, вдумчивый дирижёр,) давно покорило материки и народы, а громкая слава и популярность исполнительства могут соперничать лишь с мировой славой П. И. Чайковского. «Странствующий музыкант» — так с юности повторял Сергей Рахманинов. Бесприютное детство, неустроенная жизнь, скитания из дома в дом: Зверев, Сатины, временное пристанище у друзей, комнаты внаём… Те же скитания и внутри личной жизни. На чужбине он как будто напророчил сам себе знакомое поприще — стал скитальцем, странствующим музыкантом, который принёс с собой русский мелос и русскую душу, без которых не мог сочинять. Судьба отечества не могла не задевать его «заграничной жизни». Помощь русским по всему миру, посылки нуждающимся, пожертвования на оборону и Красную армию — всех благодеяний музыканта не перечислить. Но главное — музыка Рахманинова поддерживала людские души. Соединяя их в годины беды и победы, автор книги сумел ёмко и выразительно воссоздать образ музыканта и Человека с большой буквы.знак информационной продукции 16 +

Сергей Романович Федякин

Музыка / Прочее / Документальное / Биографии и Мемуары