Самый темный день (ЛП)

  Его ноги понеслись вперед, а голова осталась на месте, и он согнулся и упал, тяжело приземлившись на правое плечо. Он обмяк, в сознании, но ошеломленный, кровь с его лица размазалась по тротуару.

  Виктор огляделся и заметил здание, которое ему понравилось. — Вот, — сказал он и потащил мужчину к двери.

  Рэйвен потребовалось несколько секунд, чтобы взломать замок, и они поспешили внутрь.

  ПЯТЬДЕСЯТ

  По другую сторону двери находилась темная комната, полная картонных коробок и кучи хлама. Тусклое свечение лунного света светило в окно. Мужчина со светлыми волосами застонал, когда Виктор протащил его за лодыжки через дверной проем и бесцеремонно свалил в кучу, пока Рейвен провела быструю разведку.

  Виктор обшарил карманы мужчины, дыша с пронзительным хрипом, потому что его нос был раздавлен. Он нашел бумажник, запасные боеприпасы, рацию, сотовый телефон и подавленный «Ругер» в черных кожаных наплечниках. Виктор взял все и бросил на пол вне досягаемости мужчины.

  Он поднял бумажник, чтобы мужчина увидел. 'Персональные эффекты? Это такая основная ошибка. Я думаю, вы должны быть частью команды Б, мистер Шон Пачульский.

  Глаза мужчины начали фокусироваться, когда к нему вернулись чувства. Его взгляд метался между Виктором и Рейвен. Несмотря на очевидную боль и статус пленника, он был зол и дерзок сверх бравады. Это был воин.

  «Да пошел ты », — кричал Пачульский.

  Ему было где-то за сорок, лицо еще больше состарилось от солнца, алкоголя и табака. Золото блестело на его шее и вокруг безымянного пальца левой руки. Татуировки и шрамы покрывали его толстые руки. У него был бронксский акцент.

  Виктор поднес палец к губам. «Тссс».

  Мужчина прорычал: «Я убью тебя».

  'Конечно же.'

  Он попытался встать, чтобы сдержать свое обещание, но его правое плечо было бесполезно — вывихнуто или страдало от разрыва вращательной манжеты плеча. Он не мог подняться только одной рукой. Чем больше он пытался, тем больше он кричал от боли.

  'Вы закончили?' — спросил Виктор.

  Пачульский уставился на него, его ноздри раздувались от ярости и разочарования.

  Ворон вернулся и сказал: «Все ясно. Мы одни.

  Виктор кивнул и посмотрел на воина. 'Ты это слышал?'

  Мужчина ничего не сказал.

  — Вы понимаете, что это значит для вас?

  — Я тебя, блядь, убью, — прошипел Пачульский.

  Он перекатился на спину и попытался встать. Несмотря на всю его решимость, у него не было ни силы, ни координации, чтобы сделать это одной рукой.

  — Я уважаю вашу волю, — сказал Виктор, — если не ваше искаженное чувство реальности. Вы не смогли бы убить меня двумя руками, пистолетом и прикрытием. Теперь ты даже стоять не можешь.

  — Ты мертвец.

  «Эмпирические данные говорят об обратном».

  Ярость превратилась в принятие. Он смотрел. «Заткнись и убей меня, блядь».

  Виктор сказал: «Всему свое время».

  Рейвен жестом попросила его поторопиться. Виктор жестом сказал, что у него все под контролем.

  — У вас болит плечо, — сказал Виктор.

  «У меня были порезы бумагой, от которых больнее», — прорычал Пахульский. «Ты киска».

  — Мне нужны ответы.

  «Иди на хуй».

  Виктор сказал: «Я не мстительный человек, но постарайся не ругаться, и уверяю тебя, так будет намного легче».

  Мужчина усмехнулся. — Ты думаешь, что сможешь мучить меня, а я буду говорить? Пошел ты. Пошел ты. БЛЯДЬ. ТЫ. '

  Не было ложной уверенности, а неповиновение и вера в себя, завернутые в ярость. Мощная комбинация. Это был человек, которого не сломить без значительных усилий. Любая боль разожжет этот гнев и укрепит неповиновение. Могут пройти часы, прежде чем его воля сломится. Виктор на мгновение задумался.

  — Я верю вам, когда вы это говорите, мистер Пачульский. Я не думаю, что боль заставит тебя рассказать мне то, что мне нужно знать.

  — Лучше бы ты, черт возьми, поверил этому.

  Виктор сказал: «Но боль может быть как эмоциональной, так и физической реакцией. Какие еще эмоции? Страх? Это не хорошо; Я не могу тебя напугать. Любовь? Что ты любишь больше всего в этом мире?

  Человек по имени Пачульский колебался, не зная, что ответить; сбит с толку или опасается какой-то ловушки или попытки манипулирования.

  «Я сказал: что ты любишь больше всего в этом мире?»

  Тем не менее, мужчина ничего не ответил. Его глаза сузились, подозрительные и нервозные.

  — Это не вопрос с подвохом, — заверил Виктор.

  Виктор открыл бумажник, чтобы Пачульский мог видеть содержимое, в частности фотографию за прозрачным пластиком.

  Мужчина уставился. Проглотил.

  Виктор сказал: — Это то, что ты любишь больше всего в этом мире?

  Пачульский ничего не сказал. Он не моргнул.

  Виктор сказал: «У тебя прекрасная семья, Шон. Могу я называть вас Шоном? Он не стал ждать ответа. — Ваши две девочки очень похожи на свою мать.

  Гнев и боль покинули лицо мужчины, сменившись страхом.

  «Теперь ты немного шире, чем на этом снимке. Пару лет что ли? Это сделало бы ваших девочек… Семь и восемь? Что-то такое. Малышка выглядит так, будто у нее проблемы. Я вижу озорство в ее ухмылке.

  Мужчина попытался, но безуспешно, остановить слезящиеся глаза.