Самый темный соблазн

То, что предстояло ей в будущем, являлось для неё извечным страданием, но она наказывала себя, а не его. Она и так доставила ему достаточно неприятностей.

Гнев частично одобрил её мысли, мурлыкая на заднем фоне, как это он делал при встрече с Оливией, усиливая переживание её горя.

"Сделай. Это". И всё же она колебалась. Она собиралась рассказать об этом? Нет, ох, нет. Сиенна уговаривала себя, но поняла, куда клонятся её мысли.

Парис должен был разлюбить её. Должен. Он должен забыть клятву, которую дал, и жить дальше. Жить счастливо.

И Сиенна это сделала. Она сделала то, что гарантированно заставит его ненавидеть её.

Сиенна поднесла палец с кольцом к его горлу, также, как она сделала это в тот день, когда они познакомились. Его неустойчивый пульс отплясывал в опьянении.

"СДЕЛАЙ ЭТО". Трагическое "прости" вырвалось у неё, когда она нанесла удар. Она не должна была произносить этого. Ей следовало быть холодной и бессердечной.

Глаза Париса широко распахнулись.

– Что... – понимание отразилось в его глазах в тот момент, когда они остекленели. Жидкость моментально проникла в кровь и мозг. Вместо того чтобы ругаться и осыпать Сиенну проклятьями, он едва слышно произнёс:

– Не покидай меня... не уходи... останься... моя... пожалуйста.

Хотя Парис боролся с последствиями, процесс был необратим, и его веки сомкнулись, а руки бессильно упали.

Он был совершенно неподвижен, его грудь ровно вздымалась и опускалась. Сиенне нужно было просто подняться с кровати.

Одеться в одежду, которую дал ей Кронос: футболку с длинным рукавом и специальными прорезями для крыльев, чёрные кожаные штаны и военные ботинки. Она вздрагивала всё время, слёзы катились по её щекам.

Сиенна приладила два кинжала, не взяв кристаллический. Он покоился на тумбочке рядом со вторым. Они принадлежали Парису.

Они ему пригодятся. Сиенна спрятала оружие на запястьях, рукоятками вниз. Взмах руки, и кинжал выпадет ей прямо в ладонь.

На мгновение она прикрыла глаза. "Ты должна была так поступить, ты должна была..." – уговаривала она себя. Но это не уменьшило её боль и ничем не облегчило её существование. И не снимало с неё чувства вины. Почему Парис не смотрел на неё в гневе? Почему он оказался настолько понятливым?

Она отказалась обманывать себя. Он придёт за ней.

Она должна остановить его.

Хотя она ощущала себя почти сломанной и рыдала навзрыд, когда покидала спальню, ей всё-таки удалось взять себя в руки и запереть замок.

Она нашла Люциена в комнате дальше по коридору, которую он облюбовал лично для себя. Воин сидел в обитом бархатом кресле, держа стакан с янтарной жидкостью в одной руке, а другой обнимал Анью, которая примостилась у него на коленях.

Люциен сразу почувствовал чьё-то присутствие, его взгляд чётко остановился на Сиенне. Воин поставил стакан на стол.

– Что случилось? – потребовала Анья. – Ты напрягся.

Когда Люциен узнал Сиенну, он немного расслабился, его лицо со шрамами выражало "сейчас-кто-то-умрёт".

– Анья, любимая, не сделаешь кое-что для меня? – спросил он, проведя пальцем по её светлым локонам.

– Всё что угодно, цветочек... – Она лизнула его шею и замурлыкала. – Ты об этом знаешь.

Он крепко обхватил и поднял её голову, оторвав от проявления нежности.

– Не сходишь на кухню за горячим шоколадом? И взбитыми сливками, и зефиром?

– Погоди. Что? – Её красивые губы поджались, а взгляд нахмурился. – Я полагала, что ты хочешь, чтобы я сотворила что-нибудь эдакое с твоим телом, и я только вошла во вкус. Горячий шоколад...

– Анья. Пожалуйста. Меня мучит жажда.

Её глаза сузились.

– Ты беременный?

– Анья.

– Что? Я имею право спросить от чего ты вдруг остановился на полпути, ну да ладно. Моему мужчине просто приспичило, – проворчала Анья, уходя, оставив его наедине с Сиенной.

– Я ввела наркотик Парису, – бросила она с порога, чтобы хоть как-то избавиться от груза на душе.

Нахмурившись, Люциен вскочил на ноги.

– Ты ранила его?

– Нет, нет. Конечно, нет. – Она прислонилась к двери, уже не в состоянии держать себя в руках. – Кронос хочет, чтобы я отправилась... к Галену... чтобы шпионить за ним и контролировать его. – Почему это так трудно? Она вколола наркотик мужчине, которого любила, это должно быть так же просто, как дышать. – Это единственный способ спасти Париса и вас, ребята, от верной смерти. Чем дольше я остаюсь здесь, тем больше вероятность того, что Гален доберётся до Кроноса и Реи, и займёт трон. – И тем сложнее будет уйти от Париса.

Голубой глаз Люциена гипнотизировал Сиенну, а карий, казалось, пригвоздил её к месту.

– Я бы мог обвинить тебя во лжи, что ты сказала это, чтобы мы не подозревали тебя в том, что ты хочешь выдать наши тайны.

Он замолк, чтобы выплюнуть проклятье.

– Да, мог бы. Даже более того, но Парис доверяет мне, и он желает, чтобы я осталась. Он просто не отпустил бы меня.

В гнетущей тишине Сиенна кое-что заметила. Гнев как-то притих, он и впрямь питался её болью и совершённым ею действием, и Люциен его вовсе не интересовал.