Самый темный вечер в году

— Я надеюсь, небо там белое.

— Ты говоришь про небо над пустыней? — спрашивает он.

— Иногда оно почти белое.

— Это в августе.

— Белое, словно кость. Я видела.

— На большой высоте, как в Санта-Фе.

— Белое, словно кость.

— Как захочешь, так и будет.

— Мы поедем от огня к огню.

Он не понимает, поэтому ждет продолжения.

Она заканчивает красить последний ноготь. Наворачивает крышку с кисточкой на флакон с пурпурным лаком.

Вскидывает голову, длинные волосы колышутся за плечами, голые груди стоят.

Далеко в море один корабль плывет на север, второй — на юг.

Когда один перекрывает другой, возникает ощущение, что тот ушел на дно.

Такая ассоциация не возникла бы у него до встречи с Лунной девушкой.

Со временем все корабли тонут или их пускают на металлолом. Со временем все становится ничем. Прекращение существования — конечный итог всего существующего.

Так почему не может прекратиться существование чего-то конкретного, скажем, корабля или человека, в любой момент, безо всякой на то причины?

— Мы сожжем их всех, — говорит она.

— Если ты этого хочешь.

— Завтра вечером.

— Если они приедут сюда.

— Они приедут. Сожжем их до костей.

— Хорошо.

— Сожжем их, а потом отправимся в пустыню. От огня к огню.

— Когда ты говоришь, что мы сожжем их всех… — начинает Харроу.

— Да. Ее тоже.

— Я подумал, еще будет время…

— Ее следовало сжечь десятью годами раньше.

— После пожара… — Лунная девушка встречается с ним взглядом. — …кто отсюда уедет? — заканчивает он вопрос.

— Я, — отвечает она. — И ты. Вместе.

Он думает, что говорит она искренне, не кривит душой. Но тем не менее понимает, что должен быть начеку.

— Белое небо, давящее на плоский белый песок, — говорит она. — Вся эта жара.

Он наблюдает, как Лунная девушка дует на ногти. Потом спрашивает:

— Ты ее кормил?

— Теперь это пустая трата еды.

— Она должна быть в хорошей форме.

— Почему?

— Он захочет увидеть ее.

— Чтобы заманить его.

— Да.

— Тогда мы ее покормим.

Он начинает подниматься.

— Когда у меня высохнут ногти, — добавляет она.

Харроу вновь усаживается на траву, наблюдает, как Лунная девушка дует на ногти.

Через какое-то время переводит взгляд на море. Солнце так серебрит его, что поверхность кажется чуть ли не белой.

Он не может найти ни одного корабля, ни плывущего на север, ни — на юг. Возможно, они спрятались в солнечном блеске.

Глава 26

«Лендровер» отбыл, когда Эми и собаки еще оставались на лугу. Потом она поехала на встречу в собачий приют на юге округа, и ее уже никто не сопровождал.

— И что все это означает? — спросила она собак, но они понятия не имели.

По приезде в приют Эми оставила своих деток в машине, только опустила все стекла на дюйм, чтобы обеспечить циркуляцию воздуха.

Ни Фред, ни Этель, ни Никки не выразили желания сопроводить ее. Собаки понимали, где находятся. И выглядели подавленными.

Бухгалтер Эми, Даниэла Чибоки, также доброволец «Золотого сердца», дожидалась ее в обшарпанном офисе собачьего приюта.

— Вчера ты выкупила собаку за две тысячи баксов? — первым делом спросила она.

— Вроде бы да, если смотреть с этой стороны, получается, что так, образно говоря.

— И что мне с тобой делать?

— Мамочка, думаю, ты можешь отправить меня в военное училище, чтобы из меня там выбили дурь.

— Если бы я была твоей матерью, ты бы знала цену доллару.

— Ты всего на пять лет старше меня. Ты не можешь быть моей матерью. Только моей мачехой, если бы вышла замуж за моего отца.

— Эми…

— Но, поскольку я никогда не знала, кто был моим отцом, я не могу познакомить тебя с ним. И потом, эти две тысячи баксов я взяла не со счета «Золотого сердца». Они — мои.

— Да, и каждый год, когда пожертвований на работу нашей организаций не хватает, ты покрываешь разницу из своего кармана.

— Я всегда жду, что Бэтмен в образе Брюса Уэйна выпишет чек, но напрасно.

— Если ты будешь продолжать в том же духе, то через пять лет у тебя не останется ни цента.

— Пять лет — это вечность. За пять лет может случиться что угодно. А собакам я нужна сейчас. Я тебе говорила, что ты очень похожа на Одри Хепберн?

— Не пытайся сменить тему. Одри Хепберн не была наполовину японкой и наполовину норвежкой.

— Как вообще встретились твои родители? Работали на китобойном судне? Китовый жир, амбра и любовь с первого взгляда? Слушай, Муки уже виделся с Джанет Брокман?

Мукаи Чибоки, мужа Дани и юриста «Золотого сердца», друзья звали Муки.

— Он собирается заняться ее разводом pro bono[12], — ответила Дэни. — Маленький мальчик и девочка чуть не разбили ему сердце.

Юридическая фирма Муки, он специализировался на сделках с недвижимостью, располагалась в скромном двухэтажном доме в Корона-дель-Мар. И редкий прохожий мог представить себе, что у шести его клиентов состояние оценивалось более чем в миллиард долларов.

Собак в офисе Муки привечали. Каждый день он отправлялся на работу со своим золотистым ретривером Бойко и всегда приветствовал Фреда и Этель восклицанием: «Милые детки!»

— Готова туда идти? — спросила Эми.

— Нет.

— Я тоже.

Работники собачьего приюта хорошо их знали. Они бывали здесь как минимум раз в неделю.