Самый тяжкий грех (СИ)

Сама идея казалась ей нелепой. Она, не в силах подавить нотки страха в голосе спросила:

- Почему, Люк? Даже если он чувствует твое присутствие, ты можешь убежать. Нет никакой причины, по которой тебе следует идти к нему!

Люк напрягся всем телом. Когда он снова заговорил, его голос был таким низким и глухим, каким Лее ни разу не доводилось слышать.

- Есть, - произнёс он.

- И что же это за причина?

Он вгляделся в её испуганные глаза, в которых по самые края плескалось болезненное, лихорадочное беспокойство. Люк смотрел, не отводя взгляда. Он должен был найти то, за что удержаться самому, произнося это признание.

Он и сам боролся в сердце со страшной правдой. Вплоть до этого момента он пытался внутри себя отрицать тот факт, что Энакин Скайуокер был Дартом Вейдером, и…

- Он – мой отец.

Как только слова были произнесены, с души словно упал тяжкий, непосильный груз. Люк тихо застонал, силясь увидеть и почувствовать, что Лея приняла эту ношу наравне с ним.

- Твой отец! – жалость и недоверие боролось в ее карих глазах.

Люк видел, что она отчаянно не желает верить в услышанное, но… она всё же поверила.

- Есть ещё кое-что. Тебе будет нелегко услышать, но ты должна знать. Если я не вернусь, ты – единственная надежда Альянса.

- Люк, не говори так. У тебя есть Сила, а я… я даже не понимаю этого. И я никогда не смогу…

- Ты не права, Лея. В тебе тоже есть Сила. Со временем ты научишься использовать её, как и я.

Он наблюдал, как она безмолвно ведет борьбу с собой и терпеливо позволил ей сформулировать то, что она хотела сказать.

- Я боялась, что Вейдер мог бы быть тем, в кого ты тайно влюблён.

Люк вздрогнул, и Лея нахмурилась в ответ. Он отвернулся от нее и вцепился в перила мостика побелевшими пальцами. В чём дело?

- Это он, - обреченно выдохнул Люк.

Мысли в её голове проносились быстрее, чем она могла их полностью осознать. Это невозможно! Он же только что признался, что Вейдер – его отец!

- Что ты имеешь в виду?

- В нем осталось хорошее, Лея. Император не полностью уничтожил добро в нём. Я смогу его спасти.

- Но… ты… Вейдер – твой отец! И ты влюблён в него? – строгое альдераанское воспитание Леи говорило, кричало, что это неправильно, извращённо.

Но сила энергии, исходящей от Люка говорила ей, что это не так. Он медленно повернулся к ней и робко, неуверенно произнес:

- Сила есть у всех из моей семьи. У отца, у меня и у… моей сестры.

Сестра? У Люка есть сестра? Вопрос вошёл в разум, но застыл на губах, непроизнесенный. Она смотрела в глаза Люка, застывшие, словно голубые яркие звезды. Там была тьма и был свет. И всё это было… правдой.

- Да, Лея. Это ты.

Сестра. Его сестра! Она потрясла головой, боясь признать, что на самом деле она все это время чувствовала их родство глубоко внутри. Люк – ее брат. Вейдер – ее отец и… возлюбленный её брата.

- Но как ты можешь… любить его так?

- Он любит меня, Лея. Очень глубоко в душе он любит меня. Я не хотел бы признавать все это, но это – правда. Моя любовь правдива и она правильна.

- Нет, неправильна! Если он – твой отец…

- Я не могу тебе сейчас рассказывать, как это случилось – нет времени. Но, пожалуйста, ты доверяешь мне?

- Как я могу тебе доверять, если ты влюблен в моего заклятого врага!

- Он был и моим врагом тоже, Лея. Я думал, что он убил моего отца, - Люк склонил голову. – Я считал, что я совершенно спятил, когда понял, что именно я чувствую к нему, но… я пришел к выводу, что…

- Что? – Лея не была до конца уверена, что хочет это услышать.

- Если влюбиться в собственного отца – грех, то я предпочту утонуть в любви, а не барахтаться в ненависти. Ненависть – грех гораздо больший, чем любовь, - Люк тепло улыбнулся, и сейчас она увидела странную мудрость в его глазах. – Я смогу его спасти. Я смогу вернуть его к Свету.

Всем сердцем молясь Силе, чтобы Лея приняла всё услышанное, он страстно прошептал:

- Я должен попытаться!

Люк поцеловал её в щеку и медленно пошел прочь, чтобы взглянуть своей судьбе в лицо. А что ещё важнее – в лицо своему отцу, своей единственной истинной любви.

Лея безутешно плакала, когда Хан подошел к ней и встал рядом. Он спросил, что случилось, но она не могла сказать ни слова. Не сейчас. Она была слишком шокирована услышанным.

========== …и свет во тьме. ==========

Мысли Люка были далеки от происходящего, когда штурмовики сковали его запястья. Он безропотно отдал им свой меч, понимая, что фактически открывает свою личность. Он знал, что они поведут его прямо к Вейдеру.

Вейдер. Грядущая встреча с падшим джедаем заставила его снова погрузиться в водоворот противоречивых эмоций и желаний. Люк молился, чтобы его надежды оказались не напрасными, что Энакина еще можно спасти из бурных глубин тьмы, которую олицетворял Вейдер. Люк должен был верить в Энакина, иначе он потерял бы веру в самого себя.

Топот массивных ног имперского шагохода отзывался эхом внутри, резонируя с пульсом, и от этого казался ещё более тяжёлым и зловещим. Люк попытался медитировать, но он ощущал присутствие слишком близко.

И с каждой минутой оно становилось всё ближе.