Самый тяжкий грех (СИ)

Голос принадлежал контрабандисту, Соло. Даже через искажающие звук передатчики Вейдер сразу его узнал. Значит, мальчишка был с друзьями. Адмирал Пиетт, некоторое время внимательно следя за реакцией Вейдера, наконец спросил:

— Их код просрочен, сэр. Однако он действителен. Нам задержать шаттл?

— Нет. Оставьте их мне. Я сам с этим разберусь, — отрезал Вейдер. Да, он хотел сам разрешить эту проблему.

— Отлично. Продолжайте, — приказал адмирал офицеру-технику.

Вейдер вернулся на свое излюбленное место напротив смотрового иллюминатора и погрузился в Силу, чтобы коснуться сына. Его сердце болезненно желало более полного и мощного контакта, но он подавил это желание, приказав себе не думать. Не чувствовать.

Дыхание Люка застыло в горле, когда он почувствовал присутствие Вейдера в его сознании. Он применил все самообладание, чтобы не реагировать на едва ощутимую ментальную ласку. Люк взял эмоции под контроль. Он очистил свой разум и свое сердце, сосредотачиваясь на кончике носа, погружаясь в полутранс.

Мальчишка скрывает эмоции. Вейдер был доволен. Несмотря на то, что он ясно ощущал Люка в Силе, он понял, что способность закрываться ментальными щитами у сына была достаточна, чтобы скрыть свои чувства от Палпатина. Возможно, они могли бы использовать это в своих интересах.

Вейдер давно понял, что мнимая мудрость Палпатина была ничем иным, как манипуляциями и обманом. Он тщательно хранил свои мысли от Императора, ожидая, когда ему представиться удобный момент для бунта. Он сосредоточил свою ярость на других целях, таких, как Оби-Ван. Его бывший наставник был весьма подходящим объектом для ненависти. Оби-Ван был предателем.

Оби-Ван научил его сына игнорировать мораль.

Вейдер перенаправил свою ярость с Люка на Оби-Вана.

========== …и крик радости. ==========

Император Палпатин пребывал в скверном настроении. Вейдер опустился у его ног на одно колено, воздвигая ментальные барьеры, скрывая свои мысли.

— Я приказал тебе оставаться на корабле.

— Несколько повстанцев преодолели щиты и приземлились на Эндоре.

Словно в досаде, что ученик говорит ему столь очевидные вещи, Палпатин отрезал:

— Я знаю.

— Мой сын с ними.

Вейдер всегда делал акцент на том, как он говорил о Скайуокере — «мой сын», — и это безумно раздражало Палпатина. В механическом ровном голосе было нечто, что Вейдер будто утаивал от Императора.

Но вряд ли ему удастся скрыть что-то от Палпатина. Император решил, что будет действовать более тонко.

— Ты уверен?

— Я… Я чувствую его в Силе, мастер, — снова странная интонация в голосе. Палпатин нахмурился.

— Странно, что я не чувствую, — посмотрев на своего ученика, преклонившего колено перед троном, старший ситх угрожающе произнес: — Надеюсь, ваши чувства по этому вопросу ясны, Лорд Вейдер.

Были ли его чувства ясными? Мальчик единожды обманул Вейдера, хотя он чувствовал себя странно, будто не веря в это до конца. Но это было правдой. Иначе зачем сын допустил его так близко, так чувственно и интимно, зная его личность? И почему скрыл свою?

Разочарование Вейдера было беспредельным. Он находился в растерянности, думая о сыне. Он хотел защитить мальчика от запутанных чувств, которые тот, несомненно, испытывал. Он хотел защитить сына от себя. Он хотел защитить его от Палпатина.

Но он не смог бы сделать ничего из этого, если мастер заподозрит предательство. Вейдер осторожно ответил:

— Они ясны, мастер.

— Ты должен лететь на Священную Луну и ждать его.

Пытаясь осознать услышанное, Вейдер испытал страх. Встреча с Люком была последним, что он хотел. Он не был уверен в том, что сможет контролировать себя, свои желания. Но он должен встретиться с мальчиком, чтобы обеспечить ему защиту, чтобы уберечь его от путей, который приведут лишь к руинам. Он неуверенно спросил:

— Он придёт ко мне?

— Я предчувствую это. Его сострадание к тебе станет для него погибелью. Он придет за тобой, а ты приведешь его ко мне.

Сострадание? Сердце Вейдера сжалось от воспоминания этого давно забытого понятия. Неужели именно оно было мотивом мальчика? Вейдер мысленно вернулся назад, в то время, когда он был джедаем Энакином Скайуокером. Однажды он сказал матери мальчика:

«Сострадание, которое я определил бы как безусловную любовь, имеет огромное значение в жизни джедая. Так что можно сказать, что мы призваны любить».

Безусловная любовь?

Он вдруг усомнился в себе, в своих убеждениях. Не это ли он принимал за тёмные желания?

— Как прикажете, мастер, — произнес Вейдер и вышел из тронного зала, необычайно громко слыша в ушах звук собственного дыхания.

Он пытался заглушить голос, который поселился внутри и нашёптывал предательские мысли. Он уничтожит в мальчике отвратительную похоть или погибнет, пытаясь сделать это.

Палпатин устремил взгляд в черноту космоса, испытывая нетерпение. Он должен был избавиться от Вейдера, и чем раньше, тем лучше. Ему был нужен молодой Скайуокер.

***

Люк испытывал страх. Он нигде не мог найти сестру, хотя три аварийных спидера и её шлем они уже нашли. Он знал, что Хан волновался не меньше.