Самый тяжкий грех (СИ)

— Думаю, что на Малыша свалилось слишком много информации. Я имею в виду… Не уверен, что правильно понимаю все эти джедайские штучки… Хатт подери, может быть это просто нечто джедайское? Кто их поймёт?

— Это не Сила, Хан. Это что-то — или кто-то, — что заставило его измениться.

— Возможно, Вейдер?

Вейдер. От произнесённого имени Лею бросило в жар.

— Почему Люк скрывает то, что он знает о Вейдере?

— Потому что он ещё не готов знать это сам. Он сможет рассказать другим лишь тогда, когда признается самому себе.

Слова Хана имели смысл, и Лея это понимала. И Хан знал, что она это понимала.

— Как думаешь, с ним всё будет в порядке?

— Хоть этот парень и молод, но у него есть голова на плечах и, кроме того, он обладает мужеством. У него есть всё, что нужно для победы в этой войне. Больше, чем у любого из нас. И это вовсе не потому, что он джедай. У него есть сердце. Он преодолеет всё, — Хан обнял хрупкие плечи Леи. — Но мы нужны ему, и мы должны в него верить.

Лея подняла на него шоколадно-карие глаза, и Хан улыбнулся:

— И я не собираюсь бросать его. А ты?

Лея твердо покачала головой и тепло улыбнулась.

Комлинки почти синхронно оповестили их, что на шесть часов назначено совещание с Верховным Командованием Альянса.

***

Совершенно измученный, Люк медленно спустился по трапу своего истребителя. Он снял шлем, пригладил растрёпанные волосы и стянул лётный комбинезон. Под комбинезоном оказалась одежда, которую он купил на Корусанте — большего доказательства реальности перемещения во времени Люку и не требовалось.

Он уже не испытывал невыносимой боли во всём теле и не чувствовал себя человеком, побывавшем на электрическом стуле. Он надеялся, что оставшиеся последствия пройдут в ближайшее время. Жжение на коже утихло, а опухоль от ушиба на лице почти исчезла, осталась лишь небольшая красная отметина.

Люк не глядя зашвырнул лётный комбинезон в кабину и оглядел ангар, в котором оставались лишь механики экипажей. Даже Хан и Чуи покинули свой верный «Сокол», присоединившись к собранию. Взглянув на хронометр, Люк тихо выругался и бросился по направлению к отсеку командования. Еще не достигнув дверей, он услышал голоса.

— Генерал Соло, ваша команда собрана?

Похоже, теперь Хан стал официальным членом Альянса.

— О, да, моя команда готова. Правда, у меня нет экипажа для корабля.

Вуки возмущенно взвыл.

— Эй, я не хотел тебя обидеть, приятель. Просто я не могу говорить за тебя.

— Генерал, вы можете рассчитывать на меня, — произнесла Лея.

Люк поспешно вошёл в зал.

— Я тоже с тобой!

Ему было безразлично, какая именно миссия возложена на команду «Тысячелетнего сокола» — он просто желал быть со своими друзьями. Впрочем, после общения с ботанами во время битвы за Котлис Люк имел примерное представление о предстоящем задании.

Лея встала и обняла его. С неприкрытой тревогой заглядывая в глаза, она спросила:

— Люк, что случилось?

Он не сделал попытки отстраниться, но нахмурился.

— Я прошу тебя: дай мне немного времени.

Она медленно кивнула и отступила.

К нему подходили друзья, чтобы тепло поприветствовать, а Люку казалось, что он видит их лица впервые. Он всё ещё оставался там, в двух десятилетиях от сегодняшнего дня. Он с усилием изобразил на лице подобие улыбки.

— Привет, Хан. Привет, Чуи.

Во взгляде Хана он увидел сострадание и… готовность принять. Чуи приветливо рыкнул, и Люк улыбнулся им обоим, на этот раз совершенно искренне. Несмотря на жгучую боль, поселившуюся в сердце, его друзья оставались его семьей и дарили ему надежду. Он присоединился к общему собранию, внимательно прислушиваясь к деталям разрабатываемого плана. Подробности своей миссии он решил узнать чуть позже.

***

Лея наблюдала за Люком, отмечая для себя внезапно появившуюся в его движениях энергичность. Он выглядел вымотанным, но не позволял усталости взять над собой верх. В его глазах плескался океан боли, но тлела и новая искра — искра света… и какая-то горькая мудрость.

Что бы ни случилось с ним после их расставания на Татуине, он по-прежнему с надеждой смотрел в будущее.

========== Безмолвие ужаса… ==========

Люк чувствовал себя в круговороте огромного количества противоречивых мыслей и эмоций, который затягивал его всё глубже и глубже.

«Звезда Смерти». Палпатин. Вейдер.

Он испытывал невыносимую боль от мысли, что где-то рядом находится Император — тот, по чьей вине Энакин погрузился во Тьму, и тот, кто жестоко надругался над самим Люком. Люк не мог избавиться от образов, ощущений и страшных воспоминаний, даже заставляя себя думать о чем-то другом.

Он целенаправленно вызывал в себе воспоминания об Энакине и о том, какой яркой и глубокой была их связь в Силе.

Сейчас Люк признал, что он чувствовал эту связь во время их поединка в Облачном Городе. Мысль о том, чтобы воссоединиться с Вейдером не только как отец и сын, но как равные союзники, партнеры, вызывала в нем дрожь.